Поджимаю губы. Блин. За каплю воды я бы сейчас душу продала. Вот, правда. Еще никогда в жизни такой сильной жажды не испытывала.
— Где твои родители? Уже три часа прошло после операции. Почему никто не смотрит за тобой?
— Умерли.
Говорю тихо, но он услышал. За мной некому следить. Бабушка есть, но она плохо ходит. Плевать. Я вообще-то сильная, и сама всегда справляюсь с проблемами. Хотя если уж быть честной, до этого ни разу не болела, и в больнице оказываюсь впервые.
Я вообще не знаю, как себя вести и что делать. Я хочу пить. Это сейчас самое сильное мое желание.
Сглатываю. Во рту все еще дико сухо.
Вдруг чувствую влагу на губах. Кажется, какая-то марля прикасается к ним. В рот попадает буквально пару капель воды. Мало. Чертовски мало.
— Оближи губы. Пока достаточно.
Голос грубый, командный, но я слушаюсь.
Становится чуть лучше, но все равно до дикости пить хочется.
— Спасибо.
Блин, когда этот наркоз уже выветриться? Чувствую себя как нельзя отвратительно.
В следующую секунду снова ощущаю прикосновение, но теперь уже к запястью. Не больно, но так…как-то волнительно.
Открываю глаза. Этот доктор. Кирилл Александрович. Я вижу его силуэт. Ого, что-то он очень сильно высокий, и широкий в плечах. Сейчас без маски, но в этой полутьме его лицо плохо видно.
Он взял мою руку, и зачем-то приложил палец к запястью. Да он же…пульс мой считает, смотря себе на часы на правой руке. Такие, черные и строгие. Бликами переливаются.
Замираю, когда мужчина прикасается к моей нежной коже теплыми пальцами. Губу только прикусываю и, наконец, могу выдохнуть, когда он молча отпускает мою руку.
Поднимаю на него сонные глаза.
— Кирилл Александрович, я помню, что не спала на операции. Я ничего лишнего не говорила?
— Нет, Джульетта. Нормально все. Отдыхай.
Даже в этой полутьме я замечаю блеск его глаз, а еще, кажется, у него темные волосы и короткая щетина. И красивый он, кажется.
Ой, голова что-то вообще не соображает, и я устало прикрываю глаза.
Надеюсь, врач прав, и я не говорила под наркозом ничего дурного. Я вообще-то воспитанная девочка, и не стала бы нести всякую чушь. Ну, теоретически.
После этого мужчина выходит, а я, кажется, засыпаю, отчаянно надеясь на то, что мне просто приснилось, будто я доктору этому в любви признавалась прямо на операционном столе.