Я
совсем не по-королевски хрюкнула, с трудом подавив в себе смешок. Куры! Это
конечно же главное.
–
Аурика? – Ерга чуть коснулась меня лапкой, подталкивая принять украшение.
Чуть
поколебавшись, я все же его взяла.
–
Обещаю, что сделаю все от себя зависящее для помощи лисьему народу! –
торжественно сказала я. – Буду носить этот браслет с великой благодарностью и
благоговением.
Лисы
взволнованно зашушукались, явно желая увидеть поскорее браслет на моей руке. Я,
понимая их волнение, застегнула украшение и практически сразу же с глухим
стоном упала на колени. По всему телу от запястья разливался жар. Такой, будто
бы я заживо варилась в кипятке. Перед глазами поплыл туман, я ничего уже не
видела, лишь хрипела какие-то неясные звуки. Кажется, еще я чувствовала
панику... Вернее, ее отголоски... Лисы не знали о том, что произойдет?
–
Шинни... – все же сумела выдавить я из себя. – Шинни... Как же это так?
Сделала
еще один судорожный вдох и провалилась в темноту.
Нэхлесс.
Остров Малевир. Императорский курорт.
–
Ваше Императорское Величество, – гонец бухнулся коленями на песок, низко
склоняя голову.
Как
разительно отличался его облик, измученный и усталый, в плотной рубахе,
застегнутой на все пуговицы, красных штанах и гонцовой шапке с гусиным пером от
возлежащего в одних плавках, с вышитой на них золотой короной, на белоснежном
песке Его Величества.
Император
был не молод. Но и не стар. Это был как раз тот самый возраст, когда тяготы
земные уже утомили, а тяготы небесные еще не начали волновать.
–
Чего хотел? Что-то срочное? – император Хрусь Четырнадцатый вальяжно приоткрыл
один глаз, но почти тут же сощурил его от яркого солнца.
–
Да! Вернее... Не знаю, как объяснить, дело в том, что они очень просили... И...
Дело в том, что Лисьей Королеве плохо! – выпалил гонец как на духу.
–
Кому-у? – император ради такого случая даже приподнялся на локтях и раскрыл оба
глаза, теперь вовсю разглядывая несчастного гонца. – Это что еще за фря такая?
–
Я и сам не знаю! Но они так настаивали... Лисы. Со мной приехала девушка, она
умеет с ними говорить.
Хрусь
начал раздражаться. Ему не нравилось, что его отвлекли от важного дела из-за
какой-то лисьей ерунды, в которую он даже не хотел вникать.
–
Пошлите всех прочь. Не видишь, я занят?!