Нонкс
Вэйфи оставил карточку с указанным адресом и вышел во двор. Я проследила в окно
за тем, как он сел в сияющий неоновым светом экипаж. Лошади, подкованные
магическим неоновым составом, лихо взлетели в воздух, оставляя после себя
сияющий след, который после сложился в сердечко, внутри которого был логотип
Майборо. Меня едва не стошнило.
Дирижабли
и правда скоро вытеснят другие технологии... Но как не хочется свыкаться с той
мыслью, что они больше никому не нужны.
Домой
пришла в расстроенных чувствах, и почти сразу принялась уплетать то, что
осталось в холодильнике. Ну а меня утешать прибежала верная соратница, друг, личный
психолог, критик, защитница... Моя лиса.
–
Ты работаешь с тринадцати лет, Аурика! – Шинни одним прыжком взлетела на стол,
мазнув мне по руке пушистым рыжим хвостом. – Начиная cтвоих
подработок у отца в эконом-классе, где вечно не хватало бортпроводниц,
заканчивая тем, что тебе перешла его компания. Файдерт – вся твоя жизнь!
Неужели не обидно будет продавать?
Я
ковырнула кусок пирога с грибами, после плеснула в чашку побольше чая с
валерьянкой и успокаивающими травами. Сколько себя помнила, Файдерт всегда был
со мной...
Я
родилась на борту дирижабля. Он носил название Аурум, что в переводе означало “Золотой”.
Отец специально держал его для элиты. Моя мама летела в Пикслес, город лекарей,
надеясь, что там ее роды пройдут благополучно. Но вышло все совсем не так.
Тогда на борту оказался хороший целитель... Он и посоветовал назвать меня
Аурикой, в честь великолепного воздушного корабля. Отец и мама с радостью
поддержали эту идею.
После
отец часто брал меня с собой в поездки. Он сам пилотировал один из дешевеньких
дирижаблей эконом-класса, но никто не знал, что их пилот на самом деле владелец
компании. В этих поездках мне позволялось почти что все. Носиться по салону,
примерять на себя капитанскую фуражку, даже немного рулить... Моя любовь к
дирижаблям целиком и полностью передалась мне от отца. Вскоре я начала
понимать, что уже не могу без них жить.
Если
отец не брал меня с собой – я закатывала истерику. А в возрасте тринадцати лет
упросила его взять меня работать. В Нэхлессе и с десяти разрешалось
подрабатывать, у простого люда каждая копейка была на счету, а голодных ртов в
каждой семье много. Отец был бы рад, но мама долго сопротивлялась, и все же,
моя мечта сбылась, и я стала самой юной стюардессой дирижабля в истории.