Лэр Тамино был весьма интересным
человеком. Прежде всего, он и на арагартца-то
не был похож. Вот герцог — тот был типичный тан
из восточных провинций: еще молодой, но успевший
повоевать с северными эльфами благородный господин
с обычными для его возраста и сословия привычками
да и с внешностью самой обыкновенной. Засунь его
в комнату, полную таких же молодых танов
и лэров, — ничем выделяться не будет. Зато лэр
Тамино... Лэр Тамино был из пустынников-хаммуно
и одевался всегда так, как подобает истинному хаммуно высокого
рода, а значит, всегда носил черный тюрбан из эльфийского
шелка, и свободный конец этого тюрбана всегда закрывал лицо,
оставляя открытыми лишь глаза. Глаза, надо сказать, были красивые,
редкого янтарного оттенка и плохо согласовывались
с самоназванием хаммуно, которые почитали себя пустынными
эльфами, а про карие глаза у эльфов что-то никто
не слыхал. На самом деле, если и была в хаммуно
нелюдская кровь, то она уже давно разбавилась
до гомеопатических пропорций, и в Арагарте хаммуно
за эльфов не считали. Еще лэр Тамино был истинным лэйдом
и вместо оружия носил жреческий посох. Поговаривали, что
он называет себя жрецом Богини-Кошки, но Гийор сильно
сомневался, что это действительно так: судя по голосу
и стройной легкой фигуре, лэр был не просто молод,
а скорее юн, и вряд ли успел получить
приличествующее жрецу образование.
— Там же нужен эпический
герой, — сказал брату канцлер.
— У нас такой есть, —
со смешком ответил лэр. — Помнишь табуретку?
Судя по гримасе, которая
скривила лицо достойного герцога, воспоминания об оной
табуретке у него были не самые приятные.
Гийору это мимолетное выражение
герцогского лица внушило надежды. Возможно, беспочвенные,
но их подкрепили слова герцога:
— Во всяком случае,
наверняка получится что-то интересное, — рассудил герцог.
Вдохновленный надеждами, лэйд Гийор
и прибыл сегодня к замку Камэо. Широкая калитка, ведущая
в сад, была приоткрыта. Кусок сада, обозреваемый
от калитки, был обильно усыпан неуместными, но вполне
ожидаемыми свертками, ящиками и сундуками. Гийор открыл
калитку пошире и впереди на мощенной камнем дорожке
увидел мужчину, который деловито выкладывал из большой сумки
моток бечевки и колышки.
— Прошу прощения,
вы господин архивариус? — спросил Гийор согбенную
фигуру.