— Как бы кляузу на тебя не
накатали.
— Я честный домовой, я и сам могу
жалобную грамоту составить, а Марго подмогнет. Он нарушил священное
право неприкосновенности домового в своем доме. Он вторгся в чужое
жилище без зова и разрешения. За такое встарь я мог и убить.
Я хлопнул солдата по плечу, отправляя
прочь и заодно спасая от праведного гнева деда. Ох, несладко
придется жилищно-коммунальным организациям, если до них доберется
грамотный домовой. Он же до самого верха доберется. Всех замучает
бессмертный и не умеющий отступать дух. А если в многоквартирном
доме такой не один найдется? Жесть.
Я сам подкинул в печку пару полешек и
усилием воли поджег бересту. Надо сказать, уроки не прошли даром. Я
развел огонь легко и непринужденно, словно только это и делал всю
свою жизнь.
— Дед Семен, ты про духа этого, что
всех переполошил, ничего не скажешь?
Дед сразу посмурнел. И быстро
перенесся с пола на компьютерный стол.
— Не наш это. Я вообще не ведаю,
откуда он. Не мертвяк и не из диких самородков. Кабы беды не было.
Силы в нем много, это чую, а что на душе у него, не ведаю.
— Разве есть такие?
— В этом мире я много чего
насмотрелся из нечисти, ты даже не представляешь. Немного даже
помню, как в пещерах жили и от оборотня оборонялися, на запах туши
мамонта пришедшего. Жертвы человеческие помню кровавым богам, что
были до знакомых вам. Смутно, но помню. Многое впервые было. Вот и
сейчас тоже впервые.
При упоминании мамонта у меня
дернулась щека. Дед не просто древний, а ровесник человечества. Как
минимум.
— Дед, мертвяки — это как зомби и
вампиры?
— Это те, кто умер не в своей срок,
отмеренный родом, и отказался уйти за грань.
— Страшные они?
— От внутреннего мира зависит это,
какой при жизни был. Я вот за сколько времени сохранил
человечность. Уж не помню, кем при жизни был, а все к людям тянет.
Да и Ольха тоже не зверь лютый, хотя в лесу диком обитала.
Дед картинно вздохнул и присел на
край стола. Старика даже жалко стало.
— Тогда самородки кто?
— Енто те, кто из сил стихий
возникли, да и мало ли как. Не людьми были ранее. С ними сложно
общаться.
Я присел на пол рядом со столом.
Ольха так и осталась в виде кошки у меня на руках, и я машинально
погладил ее. Она мурлыкала, зажмурив глаза.
— Дед, а кого больше — бывших людей
или самородков?