— Лучше подумай, как нам уговорить Ивана Петровича на сделку, — процедила я, поправив сбившуюся шапку. — И куда ты меня тащишь?
— Учить кататься на коньках, — самодовольно заявил Рудольф, ведя меня на буксире в середину катка.
— Давай лучше пофотографируемся у мультяшек и пойдем пить чай, а? — с тоской вздохнула я, понимая, что от идиотской идеи придется отбиваться силой.
Кровожадные мысли об отрезанных пальцах оставила на потом. Сейчас бы самой не угодить под чьи-нибудь лезвия, на льду сегодня куча народу. Все на коньках — потенциальная угроза моему здоровью. Вот тот детина с плечами шире лавки легко меня сломает, если врежется. А дети вообще не смотрели, куда ехали.
— Я думал в культурной столице страны коньки — одно из главных развлечений, — склонил голову к плечу Рудольф. — Нева, все дела. Прудики, прогулки под Луной, аристократические замашки.
— Нет, по утрам мы пьем кофе в Эрмитаже. В обед обсуждаем разницу в творчестве Моне и Мане, а вечером на террасах вздыхаем с томиком рассказов Пушкина о прекрасных буднях барышень девятнадцатого века.
Как и следовало ожидать, Морозов расхохотался.
— Ты просто чудо, Сахарочек, — произнес он, и я сдвинула брови.
— Чудо, какая дурочка? — съязвила в ответ, на что получила теплую улыбку.
— Не ищи в моих словах скрытый смысл. Мне нравится тебя дразнить, но оскорблять — увольте. Я подобной ерундой не занимаюсь.
— И бывших грязью не поливаешь? — я пытливо заглянула ему в лицо, заметив, как быстро улетучилось хорошее настроение.
Опять обидела. Рудольф отъехал на два шага и сунул руки в карманы пальто.
— Человек, оскорбляющий женщину после расставания, не достоин звания мужчины, — ледяным тоном отчеканил Морозов. — Какой бы она ни была, ты сам ее выбирал.
— В глазах рябит от блеска твоих лат, — вздохнула я. — Право не знаю, ты либо очень воспитанный конь, либо принц.
— Теперь воспитание считается дурным тоном?
— Видишь ли, сохатый…
Закончить не вышло, на меня сзади налетела чья-то туша. Каток качнулся, Рудольф вскрикнул, бросился ко мне, но не успел. За секунду до падения кто-то сжал меня в стальных объятиях и окатил горьковатым ароматом туалетной воды.
Повернув голову, я встретилась с черными глазами незнакомца, на губах которого заиграла белозубая улыбка.
— Мама мия, какая богиня встретила меня по пути в Рай!