— Тихо, тихо, Сахарочек, — он попытался вырваться. — Меня-то есть не надо.
Наивный. Я вцепилась в рукав пальто хваткой французского бульдога.
— Дернешься, голову откушу, — пригрозила удивленному Морозову. — Булки на стол, чтобы я видела.
Мы выглядели очень глупо, но Рудольф мне подыграл: поднял руки, изображая сдавшегося преступника, и оставил еду в указанном месте под хохот Ивана Петровича.
— Ой, не могу, — Штерн стер слезинку, затем сел напротив. — Скажите, Кеша, ну разве они не прекрасная пара?
— Согласен, — отозвался Аспидов где-то за плечом. — Кстати, Рудольф, ты так и не ответил насчет новогодней вечеринки.
Снова нехорошее предчувствие пощекотало затылок. Отпуск Морозова, я умяла крохотную булочку и вцепилась в новую кружку с шоколадом. Пар, танцующий над зефирными снежинками, заворожил настолько, что я не сразу услышала вопрос.
— А?
Подняла голову, когда Аспидов позвал меня.
— Говорю, не хотите ли, уважаемая Алена, посетить вечеринку года? — пропел Кеша и стрельнул взглядом в Штерна. — Вы тоже приглашены, Иван Петрович.
— Нет, нет, — мастер поерзал на стуле. — Это плохая идея. Там будет одна молодежь, к чему скучный старик, вечно болтающий о стекле?
— Ну почему же? Мне очень любопытно. Ваши работы я бы тоже посмотрел с превеликим удовольствием.
Я покосилась на Рудольфа, тот плотно поджал губы. Идея о новогодней вечеринке явно не вызвала у него бурного восторга. Впрочем, если праздник, о котором я подумала, тогда не удивительно. Иннокентий — блогер. Он вертелся в творческой среде, где домашние посиделки невозможны в силу многих обстоятельств.
Сразу всплыли из омута памяти кадры прошлого корпоратива, когда компания позвала блогеров и звезд социальных сетей. Уши до сих пор не отошли от кошмарного пения под фонограмму, глаза — от кривляний в полупрозрачных одеждах.
Долго наш коллектив отходил от вакханалии того вечера. Семен Аркадьевич зарекся от подобных сборищ; разрешил только невинные собрания отдельными группами в офисе. Без караоке.
— Кеш, — позвал друга Морозов.
— Чего ты ломаешься, бро? — Аспидов сел боком и похлопал ресницами. — Поедите, отдохнете, потанцуете. Все свои.
— Все три тысячи человек, включая звезд эстрады? — мрачно цыкнул Рудольф.
— Никаких танцев на столе со светскими львами под песню «Кабачки», — клятвенно пообещал Кеша, затем повернулся к сомневающемуся Штерну. — Давайте, Иван Петрович, будет весело. Не понравится — отвезем домой в целости и сохранности.