—
Зови Тором, — улыбнулся я, сдаваясь. —
А как мне называть прекрасную эльфийскую
деву?
—
Зови Синтой, — передразнила нахалка и
серебристо рассмеялась. — Хотя с
прекрасной ты слегка переборщил!
—
Вообще-то, ты действительно довольно
красивая. Ну, на мой вкус, — искренне
отозвался я, рассматривая собеседницу.
Ровно обрезанные, чуть вьющиеся золотистые
пряди на пару сантиметров не доставали
до плеч. Миндалевидные темно-синие глаза
и крупный сочный рот делали девушку
если и не «прекрасной», то, однозначно,
очень привлекательной и запоминающейся.
— Хотя странно, что ты так коротко
стрижешь волосы. Я слышал, что ваша
принцесса отрастила косы до земли, и
весь светлоэльфийский Двор с энтузиазмом,
достойным лучшего применения, следует
ее примеру.
—
Совсем недавно у меня тоже были «косы
до земли». Но буквально перед отъездом
мы проводили в лаборатории небольшой
эксперимент… — Синта вздохнула: —
Хорошая была лаборатория! Очень жаль,
что она сгорела. А волосы пришлось
обрезать — слишком сильно подпалила.
Знаешь, а я даже рада — надоело с этой
косищей возиться. Зато с короткими —
удобно и легко! Обидно, что ненадолго
мне эта радость. Отец, как увидит, заставит
пить настой полунника и втирать всякую
гадость для ускоренного роста волос.
Ибо «невместно приличной эльфийской
деве…» Тьфу! И зачем добрую сотню лет
учил меня сражаться? Чтобы потом сделать
из меня декоративного домашнего питомца?
Девушка
выглядела столь искренне возмущенной,
что я не выдержал и рассмеялся. Фыркнув,
она расхохоталась вместе со мной.
Странно, но на душе почему-то стало
легче. Если большинство светлых эльфов
такие же, как Дариэль и Синта, то, пожалуй,
меня ждет не самое худшее будущее.
—
Твой отец учил тебя сражаться? — не
удержался я от вопроса. Вообще-то, среди
эльфов это было не слишком распространенным
явлением. Женщин у нас почти в два раза
меньше, чем мужчин, и они всегда
предпочитали заниматься интригами, а
не войной.
—
Не совсем так, — усмехнулась Синта. —
Тактику и стратегию мне действительно
преподавали, а вот в казармы я бегала
уже самостоятельно. Одевалась в
мальчишескую одежду, переплетала волосы
и тренировалась вместе с другими. С тех
пор у меня появилась дурацкая привычка:
переодеваясь парнем, могу порой говорить
о себе в мужском роде. Естественно,
окружающие знали, кто я, но никаких
поблажек не делали — раз уж пришла, то
будь любезна работать как все. Или
проваливай. Отец, конечно, мог бы сразу
запретить, но не стал. Они с капитаном
стражи решили сделать вид, что ничего
не замечают, и посмотреть, что получится.
Вот и получилось… Теперь, небось. и сами
не рады!