В животе как будто костёр
разложили…
Что, опять Алёша, не стерпел, в драку
ввязался…
Один против всех вышел…
Герой…
Сколько раз уж такое было, а всё
неймётся…
Тело, что лежало на стройплощадке,
попробовало перевернуться с живота на спину. Получилось это у него
плохо. Вернее, совсем не вышло.
Через некоторое время попытка была
повторена, на этот раз удачно…
Время от времени тело издавало звуки.
Стонало, но не громко. На громко сил не было…
Мало тебя, Алексей, жизнь учила…
Молчать, молчать надо было. Не отвечать… Когда смолчать получалось
– никогда после этого не жалел, а когда отвечал на подначивания –
часто кровушкой умыться приходилось…
В сиротском приюте народ злой,
жалости один к другому не знают. Зверьки дикие просто, горло
друг-другу готовы перегрызть…
Алексей попробовал открыть глаза.
Получилось только с правым. Выбили левый? Заплыл?
Попробовал правой рукой, что там с
глазом проверить. Лучше бы не пробовал… Так, скорее всего сломана
опять рука… Было у него уже такое…
Кстати, где это он? На пустырь за
приютом не похоже… Там они чаще отношения выясняли…
Гарью пахнет…
Попробовал левой рукой подвигать.
Вышло. Плоховато, но вышло.
Попытался на её опираясь сесть.
Зря, ой зря… Голова тут ещё и
закружилась, вырвало, обратно на спину свалился. После того, как
голова с землей соприкоснулась, она как будто взорвалась, мир
вокруг закружился, закружился, закру…
Тело с полчаса не двигалось.
Звука даже не издавало.
Затем опять слабенько так начало
постанывать, осознанно или нет – кто знает, перевернулось на живот
и медленно-медленно, рывками начало отползать с истоптанного луга,
где местами ещё то, что строящимися барками недавно было,
дымилось.
Передвижение ползущего человека было
в час по чайной ложке, но сейчас кроме него на бывшей стройплощадке
никого не было и помешать ему никто не пытался.
Время от времени тело замирало, но
потом опять начинало ползти.
Осознавал человек, что делал, или
нет? На этот вопрос ответить было трудно.
Для истязавших его сегодня утром он
был несомненно мёртв. Так они думали. Кстати, верно. Выбили,
выколотили они из него жизнь. Аркадия Аркадьевича. Не знали они,
что в теле старшего санитарного инспектора сразу две жизни были. У
кошки семь жизней бывает, а до недавнего времени в растерзанном до
невозможности человеческом теле было две, а теперь осталась – одна.
Которая и изначально, с рождения была. Жизнь Алексея Найденова.