- Это квартира Мансура Ганиева?
- Ну, а чья же по-твоему еще? - с вызовом и презрительной
надменностью ответила мама.
- Дошел… - только и смог выговорить отец, и как стоял, так и
рухнул плашмя, видимо держась из последних сил.
Похоже рыбалка удалась на все сто процентов. Правда рыбы не
привез, видимо ловил американским способом, по принципу поймал –
отпусти, но зато костюмчик обмыл и сам был доволен до полного
изумления. Как добрался до дома неизвестно, но «Запарчик», как
ласково называл его отец, стоял во дворе, что было несколько
удивительно, потому как выпимши он за руль не садился. И уж тем
более в таком состоянии, как появился у порога квартиры.
Отец в четыре руки был доволочен до зала и уложен прямо на полу
возле дивана. Мать ни в какую не захотела делить с ним ложе, правда
все же выделила мужу плед и подушку. Впрочем, последнему было на
это наплевать. Отец уснул сразу же как упал, и даже не
сопротивлялся, когда его перетаскивали и вынимали из резиновых
сапог и обмытого костюма.
Утро началось с охов и вздохов, доносившихся с кухни. У папы с
похмелья болела голова, а мама, уперев руки в боки и взяв для
большего устрашения скалку, читала ему нотации. Вернее, читать-то
она читала, но толку от того не было никакого, потому как не единое
слово до него не доходило по причине жестокого похмелья. Наконец
поняв, что все ее слова пролетают мимо, она, сжалилась над бедным
папочкой и язвительно-вкрадчиво предложила.
- Может рассольчику, или яишенку пожарить?
Отец оторвал руки от больной головы и тяжело взмахнув ими,
произнес.
- Уйди, уйди. – хотел было сказать что-то еще, но видимо новый
приступ не дал ему это сделать и схватившись за голову он слегка
взвыл.
Мама, немного постояла возле него, а затем решившись
буркнула.
- Подвинься, алкаш! – и слегка подтолкнув его бедром,
приподнялась на цыпочки достала из-за банок с крупами и макаронами
шкалик с водкой спрятанный туда еще вчера. С грохотом, от чего
стоящее на столе блюдце с порезанным огурчиком слегка подпрыгнуло,
она поставила шкалик на стол со словами.
- Чтобы ты без меня делал, пьяница! Лечись уже! – и вышла из
кухни.
Отец, увидев шкалик, тут же трясущимися руками свернул пробку,
чуть запрокинув голову и постукивая горлышком по передним зубам,
вылил его содержимое себе в рот. Еще мгновение назад землистого
цвета лицо слегка порозовело, и на него снизошла блаженная улыбка.
Еще через минуту он с удовольствием потер ладони и на мгновенье
задумавшись произнес.