Мелькнула мысль: «Почему же не помогает Луника? Она бы сейчас
очень пригодилась со своей БМП».
Вместо демона ночи на выручку пришел Сорокин. Он вскочил со
снега и, шатаясь, подбежал к отрывшейся перед ним дверце кабины
«Урала», вытащив оттуда гранатомет. Над снежным полем раздался
специфический грохот выстрела из РПГ-7 . Существо еще раз
дернулось, а от его туловища отвалилась оторванная лапа, упавшая на
снежный наст. Тварь беззвучно подняла вверх одну из своих тонких
конечностей и нанесла колющий удар, пробивший барьер и вошедший
остро отесанным колом в бедро стажёра. Опять ему не везет, берегиня
снова будет его латать.
Существо потянулось к Сорокину щупальцами. Я погасил бесполезный
щит и нанес еще несколько крупных фокусных импульсов, ударивших
сущность, как залп системы «Град», разрывая прозрачную, как речная
вода, плоть. На снег посыпались обрывки щупалец и еще пара лап,
одна из которых чуть не рухнула на броневик, обдав его снежной
пылью и какой-то липой дрянью. Сбоку сверкнула оранжевая молния
Ангелины, после чего существо, шатаясь, начало отступление. Я
проводил его взглядом до того самого момента, когда оно упало и
начало таять, потом перевел взор на раненого стажёра. Над ним уже
хлопотала Береста, шепча заклинание и наматывая стерильный бинт.
Сорокин вцепился ей в плечо скрюченными пальцами. Из прокушенной
губы текла кровь, словно ее мало было из раны на бедре.
Так встретил нас этот мир.
Ангелина упала на спину, разведя руки в стороны и уставившись в
небо.
– Домой бы на денек, – произнесла она печальным голосом, а потом
тяжело вздохнула и начала подниматься на ноги.
– Вернемся, напиши рапорт на отпуск, – отозвался я.
– Если бы все так просто было, – сказала она, а потом добавила,
указав кивком головы на тающую вдалеке горку желе: – На шум
пришло.
– Наверное, – согласился я и повернулся в сторону боевой машины
пехоты.
Осторожно ступая восемью лапами по насту, ковыляла Луника.
Паучиху трясло как в лихорадке, и слова ее путались.
– Плохо. Очень плохо, – стонала она своим нечеловеческим
скрипучим голосом. – Мало силы. Мир пуст. Голодно.
– Помоги связать Малокровку. Потом что-нибудь придумаем.
Паучиха подхватила девушку и стала крутить четырьмя лапами,
обматывая тонкой, но прочной нитью, пока не упаковала в кокон, как
в спальный мешок. Одна голова торчит. Только тогда я сел на колени
в снег, стал слушать внутренние ощущения и думать.