Ящеры осторожно поставили корзины на землю и отошли за стволы
деревьев.
Через десять минут на поляну выскочили еще пять ящеров. Один из
них коротко свистнул, и трое бросились вперед. Нет, не на нас. Они
стали рвать и раскидывать прыгающие коряги. Еще один прибывший
сделал пасс когтистой рукой, и по округе прокатилась едкая волна,
от которой во рту появился вкус чеснока. Но от этого воздействия
ежи сразу бросились врассыпную, а деревья застонали, искривив и без
того едва узнаваемые лица в гримасах боли.
Я только сейчас заметил, что вновь прибывшие существа не нагишом
разгуливают, их тела были прикрыты едва различимой туманной дымкой,
слегка поблескивающей радужно, как поверхность мыльного пузыря.
Глазированная дымка складывалась в доспехи из призрачных изогнутых
пластин и тончайшую кольчугу, сравнимую с шелком. Те трое были
воинами, а оставшаяся пара явно руководила. У прямоходящих ящеров
были украшения в виде колец и цепей, которые тоже были прозрачными,
но красиво подсвечивались изнутри в разные оттенки. Больше всех был
разряжен самый маленький ящер, сияя как новогодняя елка.
Пространство вокруг нас быстро опустело, взамен одной проблемы
нагнетая обстановку вокруг второй, звучавшей как вопрос: это что
еще за черти?
Тем временем один из прибывших подманил спрятавшихся за
деревьями ящериц, те, склонив головы, подошли к нему. Важный
господин положил в когтистую ладонь самого ближнего несколько
прозрачных монет, а потом сделал небрежный жест рукой, отсылая
существ с корзинами прочь. Сияющая ящерка наблюдала за всеми,
неподвижно стоя в сторонке, а воины, разогнав трухляшек, встали
треугольником, защитив господ от возможных атак, словно опытные
телохранители.
Когда низко кланяющиеся корзинщики скрылись из виду, ящер
подошел к самой границе барьера и осторожно провел ладонью по его
поверхности, отчего тот покрылся мелкой рябью. Ящер приподнял
треугольную голову, и на его горле вспучились два небольших пузыря,
как у лягушек по весне. Гость слегка приоткрыл рот, шевельнув
длинным бордовым языком.
Горловые мешки завибрировали, издав низкий басовитый гул,
который становился все выше и выше. Через несколько минут трубный
звук растаял в ультразвуке, а потом снова стал слышимым, наиграв
классическое до-ре-ми-фа-соль-ля-си.
Ящер шевельнул языком, прежде чем заговорить: