Грешник расклады понимал, и, выходя
из хижины, не ожидал встретить на улице обстановку пробуждённого
тревогой военного лагеря, где «один за всех, и все за одного». Он
нисколечко не сомневался, что значительная часть озлобленных
участников целиком послание кукловодов не оценит. Им достаточно
прочитать начало, чтобы тут же прикинуть возможные прибыли.
И начать резню.
Ожидания оправдывались. Во мраке
тропической ночи кто-то кого-то звал истошным голосом, призывая как
можно быстрее отсюда сваливать. Кто-то предсмертно орал невнятным
голосом, во сне получив нож от недруга, который быстрее прочих
осознал, что происходит. Где-то недруг оказался не столь проворным,
там под ругань и яростные вопли звенела сталь клинков. Кто-то
умопомрачительно-пьяным голосом заторможено задавал извечный
вопрос: «А что тут, собственно, происходит?» С одной стороны орали
«Мочи кастовых», с другой призывали жестоко карать мясо.
Здесь, можно сказать, «самый дорогой
квартал», а потому малолюдный. Желающих вкусить мясца пока что не
наблюдается. Обещанных в сообщении антагонистов тоже не видать, но
Грешник не сомневался, что они непременно появятся. И, скорее
всего, в больших количествах. Он уже, можно сказать, лично знаком с
кукловодами и знает, что пощады не будет. Шестьсот пятнадцать
единиц убрать на таких условиях... это звучит мрачно.
И подразумевает применение
серьёзнейших сил.
Послышался шум, заставивший
насторожиться, но это всего лишь пробежала группа туземцев. Мужчины
с копьями и многослойными щитами, сделанными из кожи, переплетённых
лыком палок и пучков тростника. Вид у аборигенов встревоженный, но
боевитый. И пока что это первая замеченная Грешником организованная
сила.
Нет, неправда, — не сила. Вот будь
таких ребят сотни четыре, — это да, это солидно. С культистами
Грешник уже повоевал и знает, что разукрашенных стоит бояться лишь
при солидной численности последних. Организуй против дикарей толпу,
даже вооружённую кое-как, и можно рассчитывать если не на разгром
противника, то на уверенное удержание позиции.
А суть как раз в удержании. Вон она,
эта площадь, чуть левее, в сторону спуска к озеру. Называть это
площадью — сильно польстить. Невеликая площадка загаженная
поселковыми собаками и козами, посредине из вытоптанной земли
торчат три толстенные жердины, на которых громоздиться невнятная
тростниковая фигура. Тотем племенной, или что-то в этом роде.
Ничего другого, что может подпадать под определение «объекты на
площади» не наблюдалось. Следовательно, кукловоды намекали именно
на это несуразное сооружение.