Ну ведь ничем хорошим мои попытки спасти этого эльфа не кончатся! Меня просто вышвырнут на улицу без средств к существованию, а то и вовсе посадят за решетку. Кто знает, какие законы царят в Имании?
Да и хватит ли у меня знаний и умений, чтобы устроить пленнику побег? Все, что я могу, — немного облегчить его участь.
— Я заплачу тебе, — зашептал Древний, покосившись на закрытую дверь. — Помоги снять ошейник — и я осыплю тебя золотом. До конца жизни не будешь ни в чем нуждаться.
— Золотом? Откуда у постельного раба золото?
— Я не раб.
Вспомнились угрозы, которыми он сыпал в адрес владелицы борделя.
Кто же ты такой, а? Как оказался в доме терпимости? Обещаешь озолотить за спасение — значит, богат. Или просто вешаешь лапшу на уши?
— Нет, — поколебавшись, ответила я. — Слишком рискованно. К тому же я не знаю, как снять этот ошейник.
Да и где гарантия, что на мою помощь не ответят черной неблагодарностью? Освободится Древний от оков — и задушит меня вот этими самими цепями, которыми его сковали. Или вообще голыми руками. Вон какие они у него сильные. До сих пор шея болит. Приходится прикрывать синяки платком.
— Штука на твоем горле, скорее всего, какой-нибудь хитрый артефакт, — предположила я. — И расстегивается с помощью заклинания или чего-то в этом роде. Не вижу замка, куда можно было бы вставить ключ.
— Разумеется, замок магический, — закатил глаза эльф и напрягся, услышав шаги за дверью.
Я тоже насторожилась — по коридору кто-то шел. Шаги прозвучали ближе, затем начали удаляться.
— Тем более, — продолжила я на всякий случай шепотом. — Раз ошейник расстегивается с помощью магии, снять его у меня не получится.
Какое облегчение. Нет, правда. Можно не мучиться угрызениями совести: все равно в этой ситуации я бессильна что-либо сделать.
В ответ на мои слова эльф шумно выдохнул, как мне показалось, с раздражением.
— У тебя нет дара? Даже самого слабого? — недоверчиво спросил он.
Я кивнула, почему-то почувствовав себя неловко. Ну да, нет. Не всем же быть колдуньями и волшебниками.
— Исключено, — категорично заявил пленник. — Только дура могла поставить присматривать за мной пустышку, а та рыжая лиса дурой не выглядит. Не знаю, зачем ты мне лжешь, но делаешь это зря, уж поверь. — И он недовольно откинулся на подушку, я же растерянно захлопала ресницами.