— орчанка...
Мои размышления, пробуждающие панику и
осознание неправильности ситуации, прервал тяжелый скрип одной из
дверей. Идеальное привлечение внимания. Все как один повернулись на
звук.
Из
темного пространства, открывшегося за дверью, выступили два парня,
похожие друг на друга как две капли воды. Оба высокие,
темноволосые, с пронзительными зелеными глазами, одинаковыми
формами лиц, носами, губами. И одеты они были в клетчатые брюки и
пиджаки, рубашки с галстуками-бабочками, а на голове
каждого— черная шляпа-котелок. Движения совершались тоже
синхронно. И когда они одновременно остановились и открыли рты,
чтобы начать говорить, я подумала, что заговорят они вместе. Но
нет, один громко чихнул, посетовав после этого на скопившуюся в
коридоре пыль, а другой саркастично усмехнулся, косясь в сторону
чихнувшего, вернул на лицо постное выражение и начал бубнить:
— Добро пожаловать в Лабиринт,
люди-нелюди.
К
концу приветствия у меня сложилось впечатление, что он сейчас без
сил сползет на пол и благополучно заснет на холодном камне. Первый
толкнул его локтем в бок и бойко продолжил:
— Начиная с сегодняшнего дня и...
навечно, вы стали обитателями этого мира. Все коридоры с
испытаниями в полном вашем распоряжении. Есть несколько помещений,
где вы сможете переждать темное время и утолить голод. Но ни в коем
случае не ищите выхода из Лабиринта. Там вас будет ждать неминуемая
гибель, — он улыбнулся, довольный произведенным эффектом.
Товарищи по несчастью задохнулись
возмущением. Орчанка сжала большие ладони в кулаки и попыталась
сдвинуться с места, чтобы начистить морды обидчикам. Уши эльфа
прижались к голове, выдавая злость своего обладателя. Воздушная
девушка лет семнадцати, зависшая в нескольких сантиметрах над
полом, расплакалась. Остальные так и продолжали открывать и
закрывать рты.
А
я, с совершенным равнодушием на лице, пристально смотрела на
приветствовавшего нас близнеца. Впала в ступор от услышанной
новости и бурлящих внутри чувств. Если сейчас хоть немного
пошевелюсь, все накопившееся не только сегодня, но и за два года
учебы, вырвется наружу жуткой истерикой. Но все же я благодарна
тому, что продолжительное время занималась рисунком и развила
периферийное зрение, только по этой причине заметила все, что
делали стоящие