Мутантка посмотрела в мою сторону с
отвращением. Вздрогнула, потянулась рукой к лицу и, с нарастающими
болью и ужасом во взгляде, уставилась на кровь. Посмотрела на
заколку. Вскочила и скрылась из виду.
Только спустя какое-то время до угасающего
сознания донеслись отдаленные рыдания:
— Таурус, Таурус...
***
Я
содрогнулась от вспыхнувших в сознании неприятных воспоминаний. Вот
сжимаю в руках окровавленный орган. Вот кусаю его. А вот он
выпадает из ослабевших пальцев комком червей...
Распахнула веки и невидящим взглядом
уставилась в потолок.
Снова в комнате. В той же. И не лень
постоянно таскать меня в такую даль? С каждым разом ухожу отсюда
все дальше и дальше.
Села, спустила лапы с кровати, осмотрелась.
Ничего не изменилось. Как была моя нетронутая никем комната, так и
осталась. Все стоит на своих местах. Даже пылью не покрылось. И не
должно было, ведь перед тем как споткнулась и попала сюда, навела
порядок. А ещё заплатила за неё бабульке, у которой снимала. Божий
одуванчик, который не мешал мне, премило сидела на лавочке с
престарелыми подружками, щелкала семечки и сортировала соседей по
роду деятельности. Вспомнились родители, двоюродная сестра. И на
глаза навернулись слёзы.
Лучше бы не вспоминала.
Заползла в самый угол кровати, подтянула
колени к груди и разревелась. Навзрыд. Так, как самозабвенно
заливалась слезами в детстве. Ведь здесь же меня никто не
увидит?
Или все-таки увидит...
Послышался скрип двери и медленные шаги.
Кто-то приближался к столу. В нос бросился густой, насыщенный запах
супа и жареного мяса. А ещё мокрых перьев. Не просто облитых водой,
а вываренных в кипятке, как когда ощипывают тушку птицы. Только без
примеси химии.
Вздрогнула, отняла ладони от лица, вытерев
его о мягкие перья. Посмотрела на гарпия, который ставил
тарелки.
Таурус... Телец, транспорт и стрелковое
оружие... У Гаргиппии интересное чувство юмора. Если таковое вообще
имеется.
Гарпий, словно почувствовав взгляд,
обернулся.
— Ты уже успокоилась, Елена? —
проговорил он, пристально вглядываясь в моё лицо.
Я
уже хотела высказать какую-нибудь колкость, но пернатый равнодушно
произнёс:
— Не стоит противиться воле Гаргиппии.
Тебе придётся завершить жертвоприношение и остаться в лабиринте.
Она выбрала тебя следующим Оракулом. И не позволит выйти за пределы
храма.