Вжалась спиной в стену в попытке отстраниться
от когтистой лапы, которую она протянула к шее.
В
этот момент свет окончательно померк.
Таурус в бешенстве метался по лаборатории
Омниса. Тот в свою очередь пытался не обращать внимания на беготню
брата, предаваясь любимой работе— созданию новой зверушки,
которую он пустит по следу будущего Оракула.
— За что мне все это!.. Зачем я ей
вколол эту дрянь!.. Нееет, зачем она вообще попросила это сделать!
Нет! Это ламия во всем виновата! — гарпий вдруг остановился,
вцепился пальцами в волосы. — Да, это ламия! Ну как можно столько
дрыхнуть! Где теперь Елену искать...
Оставив в покое растрепанную шевелюру и
вытянув безвольные руки вдоль тела, он словно оцепенел.
Остекленевшие глаза смотрели в одну точку. На монитор, на котором
больше не мигало ни единого индикатора. Точка, которая относилась к
Елене, пропала сразу после ламии. Камеры показывали только
темноту.
Таурус, выйдя из ступора, снова вернулся к
метаниям. Только собирался открыть рот и продолжить выкрикивать
обвинения в адрес змеи, как его тут же прервал Омнис:
— Хватит мешать мне работать... Может,
уже пойдешь и поищешь ее? Небось, запомнил, в каком из коридоров
они были... О, Гаргиппия, за что ты так обошлась с моим братом!
Он
закатил глаза к потолку и откинулся на спинку кресла.
— Пожалуй, так и сделаю... — зацепился
за предложение близнец.
Омнис собирался еще что-то сказать, но когда
обернулся, Тауруса уже и след простыл. Гарпий сокрушенно покачал
головой. Из-за этой девицы брат когда-нибудь окончательно слетит с
катушек.
В
коридорах стояла кромешная темнота. Почти осязаемая. Удушливая.
Подавляющая. Заставляющая сжаться в комок от холодного
всепроникающего страха. А осознание того, что вокруг, на довольно
большом расстоянии, может не найтись ни одного живого существа,
поселяло внутри липкое отчаяние, которое медленно сжимало сердце
скользкими щупальцами.
Таурус отлично понимал, что может ожидать
девушку, когда она очнется посреди коридора в темное время.
Когда-то сам пережил много неприятных моментов связанных с
этим.
Когда-то их с братом швырнули в этот
лабиринт, а вход запечатали. Все наработки их отца, как и его
самого уничтожили незадолго до этого. Осталась только одна—
та, что выбралась из заточения и с неимоверной скоростью пожирала
коридор за коридором.