. Если бы справедливость сводилась к сумме основных начал гражданского законодательства, то не имело бы смысла нормативно закреплять их по отдельности
[86]. Подобное отождествление справедливости с иными принципами и свойствами гражданского права без должных оснований лишает ее самостоятельного юридического значения.
Д.Е. Богданов определяет справедливость применительно к гражданско-правовой ответственности как «исторически сложившиеся в обществе и признанные законом, обычаем, судебной практикой представления о соответствии социальным идеалам возмещения и распределения между участниками правоотношения убытков и иных неблагоприятных последствий в связи с нарушением договора, причинением вреда, недобросовестным поведением и др., а также применения к ответственным лицам неблагоприятных последствий с целью корректировки (сдерживания) их поведения»[87]. Соглашаясь с автором в целом, отметим, что в такой формулировке справедливость приобретает своего рода бланкетный характер, отсылая к достаточно широкой и неопределенной категории «социальный идеал», указание на который, как представляется, не является функциональным с собственно правовой точки зрения.
С учетом специфики гражданско-правовых отношений достаточно продуктивной выглядит теоретическая модель справедливости как моральной оценки эквивалентности обмена[88]. Эквивалентность означает сопоставление двух или более явлений и признание их взаимного соответствия. Но в сфере гражданского права возникает проблема, вызванная неопределенностью критериев такого сопоставления. Этим оно отличается, например, от уголовного законодательства, где принцип справедливости получает относительно отчетливую формулировку. Поэтому при необходимости оценить справедливость того или иного юридически значимого действия возникает вопрос – чему именно оно должно соответствовать (быть эквивалентным), чтобы считаться справедливым?
Необходимая конкретизация принципа справедливости достигается при помощи таких идей, как пропорциональность (соразмерность) и равновесие. Так, с точки зрения практики европейского правосудия, одним из критериев правомерности ограничения права собственности является соразмерность, или справедливое равновесие между требованиями всеобщего интереса общества и защитой основных прав личности