Несколько дней подряд Василий Иванович Лихачёв, живущий на реке постоянно, буквально кожей чувствовал тёплые потоки воздуха, пахнущие землёй и болотом. Они будоражили память, не давали спать, звали в дорогу, ведущую в юность, а, может, и детство: его новым соседом по даче в столь раннюю пору стал белобрысый мальчик, шести – семи лет от роду. Малыш, оставив отца в доме, подошёл к зелёным штакетинам забора, прижался к вертикальной дырке и стал смотреть на террасу, где Василий Иванович, заслуженный дед по количеству четырёх, имеющихся у него внуков, сидел за круглым столиком и пил кофе.
– Здравствуйте, молодой человек, – сказал Василий Иванович. – У кустов малины – калитка… Можете заходить в гости, будем знакомиться.
– Здравствуйте, – ответил без всяких речевых дефектов мальчик, – меня зовут Филипп… Папа зовёт Филипок. С одним «п», так проще. А вас как зовут?
– Как Чапаева… Василий Иваныч. Слышал про Чапаева?
– Нет. А что вы делаете?
– Вот, кофе пью. Да за вами наблюдаю: соседи всё-таки приехали. Надолго ли, молодой человек?
– Папа не решил пока. Но на выходные – точно останемся…
– Филипок! – Имя мальчика с одним «п» донеслось от крыльца соседнего трёхэтажного домины, близко прижавшегося к забору Василия Ивановича. – Ты где?
– Здееесь… Рядом с кустами! – Прокричал мальчик, не поворачивая головы, и задал трудный для пенсионера вопрос:
– А можно звать вас дедушка Василий?
– А у тебя есть дедушка?
– Не знаю… Я никогда не видел его.
– Конечно, можно… А ты знаешь, что дедушек должно быть два?
– Нет… Спасибо, – уже торопливо сказал Филипок и помчался к отцу.
«Вот тебе и фокус, похоже, пятого внука завожу, – улыбнулся Василий Иванович, отпивая остывший кофе. – Упустил за разговором время. Не кофе, а помои. Но, уж больно собеседник-то хорош. Копия мой младший лет двадцать пять тому назад. – Он сделал ещё глоток и переключил мысли на семью. – Что ж, так и будем жить? Я здесь, как старовер Лыков в чащобах Хакасии, который год в одиночестве… Они там, в городе? И что сыновья придумают на это лето? Опять проигнорируют? Старшему, с кровью пополам, вытянув все жилы, купили квартиру: он всё-таки двоих малышей поднимал. Младший, пока учился да жил с нами, помалкивал, доволен был, что у мамки с отцом на всём готовом. А теперь вот женился, обрёл голос: продай да продай жильё и дачу, купи им трёхкомнатную квартиру, а себе – „однушку“, да на первом этаже, чтоб подешевле было. Всё равно, мол, помирать скоро… Так и сказал.»