Естественно, взоры многих авторов обращены в прошлое. О судьбе Сергея Александровича Пушкина, который так же, как и сам поэт, был связан с Молдавией и Тирасполем, рассказывает в своем исследовании «Навеки корнет» Владимир Полушин в главе из своей книги: потомок поэта покончил жизнь самоубийством из-за трагической любви. А открывают сборник революционные стихи известного имажиниста Владимира Нарбута. Любопытна в художественном отношении проза двух болгарских представителей местной диаспоры – Георгия Стаматова и Думитру Милева. Образцы лирики Константина Кошэрэу, Галины Гурски. Леонида Корняну. Петря Дариенко и Николае Пуркану даны на молдавском языке, без перевода. Не думаю, что таким образом удалось явить национальные особенности поэтов, но можно понять и положение составителя.
Но дальше, когда пришлось представлять на страницах уже наших современников, авторов, рожденных в 1950—1970-х годах, дело пошло хуже. Может быть, следовало отбирать не самую патриотичную лирику, а самую художественную? Мы не знаем. Но вот, например, лирика Анатолия Якубенко, который в биографической справке представлен – по фактам жизни и поведению – как местный Франсуа Вийон, заявленными стихами отнюдь не соответствует этому чину. Невыразительно и то, что представлено под именем «богемного» Константина Семеновского, широко известного на Украине и за рубежом Петра Крученюка, Анатолия Дрожжина, Леонида Литвиненко и других.
Разумеется, по двум-трем стихотворениям, по отрывкам из романов трудно составить полное представление, и на это приходится делать скидку. Но ведь и в таком малом объеме лира, если она оригинальна, фальшивого звука не исторгнет и читателю запомнится. В этом смысле легко узнаваемы духовные, полные религиозного чувства стихи Сергея Багнюка, изящная ритмика Юрия Самуся, неправильная, но очень образная, горячая, горячечная поэтическая речь Олега Юзифовича (год рождения 1961), который проживает, кстати, в Москве:
Из ласки патоки-реки
восторгом строятся мостки
туда, где ждут-живут вьюнки
плестись в венки. («Июнь»)
Хорошее впечатление производит одно стихотворение Николая Фридмана и рассказ Инны Ткаченко – из серии невыдуманных историй: о том, как у жадной, увлекшейся торговки на рынке украли ее собственного ребенка. Что касается остальных авторов, то они, в большинстве уже располагающие своими сборниками, производят спокойное впечатление: стихи и стихи, проза и проза, есть самые злободневные приметы времени.