Как вернулись, не помню, чувства зашкаливали. Сальваторе показался самым красивым мужчиной на свете. Но назавтра был отъезд – какое уж тут продолжение. Он взял адрес моей электронной почты, однако, я даже не придала этому значения. За время путешествий по Италии поняла, что местные мужчины просто обожают всех женщин на свете. Такое национальное качество. В воздухе под итальянским солнцем витает любовь.
Вернулась в Омск и ахнула: по электронной почте Сальваторе прислал мое фото с его собачкой на пляже. Потом пошли письма. С воспоминаниями о встрече и уверениями, что не может забыть. Вскоре последовали трогательные признания: семья фактически распалась – с женой нет взаимопонимания, а развестись не может потому, что это чревато материальными проблемами. И встреча со мной стала просто отдушиной.
Конечно, я воспринимала все с иронией – все-таки не восемнадцать лет. Однако роман в письмах поддерживала. И даже пошла на курсы итальянского. Интересно же!
Как же мне повезло с преподавателем! Ирина, прожившая восемь лет в Италии, кроме обязательных упражнений, давала и оригинальные задания. Мы переводили сонеты Петрарки, учили по ролям итальянскую сказку про Пиноккио, делали перевод стихотворения индейцев Навахо, и прочее, прочее.
Сальваторе не уставал хвалить мои успехи. И, как бы между прочим, стал добавлять в послания эротические нотки. Я сообщила, что делаю ремонт в ванной, в ответ: «Хотел бы потереть тебе спинку». Отправила свое фото в зимнем омском парке, получила: «Было бы приятней снять с тебя шубу и увидеть обнаженной…» Я стала злиться. И, возможно, переписка сошла бы на «нет», но вмешалась… поэзия. Однажды я отправила свой перевод одного сонета Петрарки.
– Ты переводишь Петрарку? – мгновенно последовал удивленный ответ. – Да его и в Италии немногие знают! – и тут же добавил, что знает русскую поэтессу Анну Ахматову:
E quel cuore più non risponderà
Alla mia voce, esultanto e afflitto.
Tutto è finito, e il mio canto risuona
Nella notte vuota, `ove più tu non sei.
…И сердце то уже не отзовется
На голос мой, ликуя и скорбя.
Все кончено, и песнь моя несется
В пустую ночь, где больше нет тебя.
Я сразу простила ему и «спинку», и «обнаженку». Взлетела на седьмое небо! Ведь встретила такую родственную душу!
А через некоторое время от Сальваторе последовал новый сюрприз. Письма стали приходить одно печальнее другого.