«Герцог до сих пор питает пристрастие к разного рода магам, – с грустью подумал доктор. – Не мудрено, что среди них нашёлся тот, кто оказался способен очаровать бедного старика. Не извольте беспокоиться, ваша светлость, уж я присмотрюсь к молодому проходимцу».
Альбрехт между тем рассказал о спиритических сеансах, которые проводил Скалих. С его слов, однажды был вызван дух первой жены герцога, Доротеи. При этом дух «открыл» такие подробности из личной жизни властителя, которые могла знать только она. Герцог не забыл упомянуть и тот факт, что во время проведения одного из таких сеансов ему вдруг стало очень дурно и придворные врачи едва привели его в чувство…
«Действительно, этот Скалих – довольно опасный тип… А добрый Альбрехт, по-видимому, давно уже у него на крючке» – подумал доктор, но спросил следующее:
– А как поживает ваша нынешняя супруга, Анна Мария Брауншвейгская?
– О-о, – герцог улыбнулся. – Анна Мария подарила мне наследника, ему уже одиннадцать! Но сейчас ей скучно в обществе старика, – он улыбнулся ещё шире. – Ведь ей всего тридцать два. Она часто отлучается к себе в Нойхаузен, где проводит время в чтении и беседах с учёными людьми, а также по-своему облагораживает свою резиденцию. Благодарю тебя, дружище Томас, с ней всё в порядке.
«Скалих и Анна Мария?.. – мелькнуло в голове у пожилого астролога, – что ж, очень может быть… Оба молоды…». Вопрос же задал такой:
– А как себя чувствует ваш наследник Альбрехт Фридрих?
Видя, как герцог изменился в лице, доктор Волькенштайн понял, что он близок к разгадке мучавшего его вопроса.
– Спустимся к Замковому пруду, – предложил Альбрехт. – И я тебе всё расскажу…
Они изменили направление своего движения и начали постепенно удаляться от северного крыла Замка. Бравые «гвардейцы» фон Трейта, зная обычный маршрут герцога, предусмотрительно заняли новые позиции, ограждая своего правителя от нежелательных встреч.
Ветер дул в лицо, правда, сил у него заметно поубавилось. Оранжевое пятно солнца, едва проглядывающее сквозь растрёпанные тучи, приблизилось к крышам Трагхайма, находящегося на западе от Замкового пруда. Поверхность воды тускло поблёскивала, покрывшись мелкой рябью, словно «гусиной кожей».
– Здесь я любил посидеть с удочкой, – вспомнил герцог, когда оба собеседника приблизились к водоёму. – С обыкновенной ореховой удочкой. А поплавок у меня был из сосновой коры, вощёный… И ловил я… вьюнов.