– Там и апробирую, – решил Андрей, – а вреда ребенку от этого никакого не будет: все составные части абсолютно безопасны.
Дворец спорта был полон народа, и в его округе с трудом отыскалось место для парковки. Соревнования уже начались. Сразу на двух татами шли жаркие поединки. Вначале выступали совсем юные спортсмены, и Орлов не упустил возможность пройти в раздевалку и подбодрить своего племянника непосредственно перед боем.
Пожелав ему победы, Андрей приступил к реализации своей идеи:
– Вот, прими витаминку… – посоветовал он, вручая заветный порошок, – только обязательно, прямо здесь и сейчас… она – сил прибавляет… Не робей, дружок, мы в тебя верим, – похлопал он Димку по плечу и пошел на свое зрительское место.
Минут через двадцать, объявили финальный поединок: «Дмитрий Веряскин (Россия) – Курт Хенге (Германия)». Дмитрий вышел в полной защитной экипировке, отчего выражение его лица было скрыто решеткой шлема. В первые секунды схватки ничего странного в его поведении не было. Обычная «разведка» противника: мальчишки делали обманные выпады и в полсилы обменивались «дежурными» ударами. Но вот немецкий парень пошел в атаку: после серии ударов он провел красивый бросок, болевым приемом удачно захватил кисть Димки и попытался совершить его удержание. Андрею и всем болельщикам в огромном зале уже казалось, что бой проигран, когда случилось что-то необычное. Никто не понял, как это произошло, но российский спортсмен вдруг оказался на ногах и уже во всю мутузил немецкого парнишку. Он бил его без остановки: хлестко и сильно, в голову и в корпус, руками и ногами… Противник был деморализован и растерян: практически все удары достигали цели, он не успевал защищаться или уклоняться.
Трибуны взревели. Андрей вскочил со своего места и кричал вместе со всеми:
– Дима, давай! Так его! Так!
Наконец Курт Хенге упал, и судья остановил поединок досрочно…
Андрей поспешил в раздевалку. Дмитрий был явно чем-то расстроен и вовсе не выглядел чемпионом. Он стоял уже без шлема и жадно пил воду из пластиковой бутылки, а тренер, снимая щитки с его ног, в радостном возбуждении приговаривал:
– Вот молоток! Разделал немца под орех! Показал ему «Сталинград»!
– Первый раз со мной такое… – бормотал в ответ растерянный Димка, – Я даже не знаю, как вам объяснить… После того, как он меня бросил на татами и стал проводить болевой прием, я подумал, что это – конец! Мне было ужасно обидно и стыдно, и тогда внутри что-то как будто «включилось»: все стало каким-то нечетким, звуки – протяжными, а движения людей неторопливыми и плавными… Я все видел, словно при замедленной съемке, и успевал нанести пять-шесть ударов, пока соперник лишь наклонял корпус. Я делал несколько шагов или прыжков, пока он только сгибал руку… Все прошло только тогда, когда мне дали глотнуть воды…