Она замолчала. Словно судорога свела прекрасные черты. В серебряном свете лун, на краткий миг выглянувших из—за туч, ее лицо показалось Астейн угловатым, словно грубо вытесанным из серой каменной глыбы. Перехватив встревоженный взгляд, Урсула быстро отвернулась.
– Что ты хочешь мне сказать? – Осторожно, самыми кончиками пальцев, Астейн прикоснулась к напряженному плечу сестры.
– О чем ты?
– Тебя что—то мучает, да и сестрички твои что-то за ужином рассказать хотели, да тетушка не дала. И вовсе не дикие эльфы или южные нордеры тебя пугают.
– У тебя, Астейн, лоб широкий как у мужчины, и ума много. И думается мне, что ум этот до добра тебя не доведет, особенно в наших краях. Должна ты денно и нощно просить Деву-Мать этого богатства поубавить.
– Вот завтра и начну просить, а пока Всеблагая на мои просьбы не откликнулась, давай рассказывай, что тут у вас еще стряслось.
Из-за скрытого ночной мглой леса сырой ветер принес долгие раскаты колокола. Урсула задумчиво посмотрела на не вмеру проницательную родственницу.
– Только что ты услышала ответ на свой вопрос.
– Что я услышала? Храмовый колокол?
– Это не храмовый колокол. По крайней мере, не городского собора Унторфа. Тебя даже не смущает, что колокол звонит в столь неурочный час? С какой стороны находится Унторф?
– Он позади нас, по другую сторону замка. – Только теперь Астейн поняла, что колокольный звон доносится вовсе не оттуда. – Но что в этом удивительного? Просто там, за лесом иное поселение и храм.
– Нет там ничего. Лес и болота. А за болотами – опять болота. А за ними – Серые Топи с гоблинами. А уж гоблины, поверь, храмов не строят.
– Продолжай, милая. Еще пара загадок и мы доберемся до сути!
Урсула вновь замолчала, потом набрала в грудь воздуха, словно нырять собралась, и заговорила:
– Только не подумай, что я не рада тебе.
– Даже мысли такой не было – синяки от твоих жарких объятий будут еще неделю сходить. Какие уж тут сомненья!
– Вскоре ты много услышишь такого, что, по мнению матери, не предназначено для посторонних ушей. Даже мне не все известно. Земля эта проклята, и не видел свет проклятий столь страшных. Матушка тебе постарается новую обитель быстро подобрать – нашу семью при дворе Форгейн хорошо знают, с такой ерундой без труда помогут. Хотя я на твоем месте вообще домой бы вернулась. Ходит в наших краях легенда о существе с болот, что служит великому Предвечному Злу. Задолго до того, как был построен замок, где-то в этих лесах, почти в самом сердце болот одна знатная женщина основала сестринскую общину. Говорят, будто монахини по ее наущению продали душу Предвечному Злу и заманивали в монастырь местных детей. Многих тогда сгубили. Жители Унторфа монахинь казнили, но настоятельница умирая, прокляла город и все окрестные земли. За совершенные злодеяния и верную службу Предвечное Зло призвало ее в Лабиринт Тьмы, где и стала она одной из Дочерей. Теперь же, когда Лабиринт с каждым днем все ближе и Великая Битва не за горами, она вернулась, обретя новую плоть. Та черная душа, что найдет дорогу к проклятой обители, обратиться нахцерером и станет служить ей, заманивая людей на болота. Будто бы принимает он облик не то девочки, не то маленькой женщины, что приходит из самого сердца топи и просит девушек поиграть с ней, и если какая откликается, то берет ее за руку и с собой на болота уводит. И никто больше ту девушку не видит. Я не знаю подробностей легенды, но Ута знает наверняка. Она пыталась рассказать мне, но мама не позволяет. Ута болтлива от природы и тайны хранить не умеет, даже хотела материнский запрет нарушить, но как только заговаривала об этом – тут же появлялась Айне. Будь осторожна с этой девицей – она все доносит матери и обладает одним отвратительным умением: ходит совершенно бесшумно.