Я часто бывал у нее дома, это уже можно было называть тихой и семейной жизнью, ибо многие вечера я проводил именно с ее, а не своей семьей. У нее скоро был выпускной, и я учил ее танцевать вальс. Она двигалась неловко, порой неаккуратно, но терпеливо, раз за разом объясняя и показывая ей, как надо, у нее начинало получаться. Я помню как сейчас ее белоснежный ковер с длинным ворсом, на котором мы часто лежали вместе после урока, думая о чем угодно. Вот лампа, что делает звезды на потолке. Так и все наши звезды, возможно, только свет от чего-то другого, а не тех светил, которым нас учат. Это покажется самой несерьезной мыслью, но тогда она была для нас так важна, что мы всерьез задумывались об этом. В нашем с ней общении было много того, чего не понять остальным. Я бы не назвал это глупостями – для нас это было нечто большее. Возможно, это можно было бы назвать поисками истины, какой-то философии, возможно.
Конец ознакомительного фрагмента.