– Нет, сказано тебе! Иди отсюда, а то милицию вызови!
Паша свирепел.
– Зови! Зови всех сволочей, кто против союза! Я им лично сейчас яйца пооткручиваю!
Дальнейшее описание перепалки не вызывает интереса – стандартный обмен ругательствами на протяжении 10 минут ни к чему, как водится, не привел. Паша вышел из магазина, зажевал папиросу и окинул взглядом окрестности. В десяти минутах был еще один магазин, недалеко от бывшей шахты. Туда!
К его удивлению и разочарованию, и там ситуация была не лучше.
– Паша, миленький, так ведь начальник запретил. Ну что ж я сделаю… У меня трое внуков, двое детей нигде не работают… Я-то продам, а меня завтра уволят! Кто ж их кормить-то будет?
– Ладно, баб Мань, не боись, мы их скоро всех на чистую воду выведем.
Не солоно хлебавши, но с диким героическим запалом решил Паша прорвать милицейское оцепление и добраться до универмага. И миссию даже можно было назвать успешной – мимо машины ППС он проскочил незамеченным – если бы не неприятная новость, ожидавшая его у цели.
– С сегодняшнего дня быры не принимаем, только рубли.
– Да вы что все, сговорились что ли?!
– Телевизор надо смотреть.
– А что там?
– А то! Что с сегодняшнего дня… Короче, ладно, у меня тут не РИА «Новости»! Отойди, людей задерживаешь!..
У Паши было такое чувство, что ему как следует врезали обухом по голове. И от невозможности что-либо изменить он, выйдя на улицу, горько заплакал… Тут-то и заприметили его молодчики из патрульно-постовой службы.
– Ага! Вот так нажрался, аж плачет! А ну стой!
– Да идите вы, – отмахнулся Паша.
– Чего?!
– Погоди! Это же Пашка, Пашка Маслов! Паш, стой! Чего ты?!
Но он будто не слышал своего соседа Вовчика. Он был потерян и разбит – чего-чего, а такого жуткого предательства, такого ножа в спину он не ожидал. И явно ему было теперь не до пьянки. В жестоко расстроенных чувствах Паша Маслов отправился домой.
Дома его встретила жена. На ней лица не было – краше в гроб кладут.
– Ты чего? – спросила она, увидев зареванного мужа.
– Сама не знаешь?
– Знаю… – тихо проговорила она и ушла в другую комнату. Паша разделся и прошел на кухню. Работал телевизор. Шли новости. Выступал Василий Васильевич Митин.
– Для нас, для всего нашего народа эта вынужденная мера, вызванная обострением международной напряженности, будет сродни лишению куска хлеба. Да, дорогие товарищи, только потому, что кое-кому из НАТО не нравится наше сближение и грядущее объединение с нашим родным эфиопским народом, мы сегодня отказываемся от использования быра в качестве национальной валюты. Горько, товарищи, горько и обидно, что сегодня, на заре 21 века, в мире еще господствуют заблуждения и реакционные замашки, позволяющие проявление братской любви трактовать как международную агрессию. А кто от этого страдает? Мы страдаем…