Бога-атланта, до сих пор сохраняющего нас всех и видящего нашу Землю не в полосе дыма и огня, а в цветах допустимой радуги и величия всех существующих ныне космоядерных величин, коими являются все без исключения члены земного присутствия, в том числе и те, что признанно именуются обыкновенной тварью или просто животно-растительным миром.
Вся смелость допустимости такой откровенной субфакции времени заключена в обычном доверии нашего Бога-атланта и его ярко выраженном стремлении нам помочь, как только можно помочь тому, что именуется дитем своего собственного происхождения.
Итак, пожалуй, закончим предисловие и опустимся на парашютах вглубь лесов, долин и рек, как то когда-то сделали самые необыкновенные из посетивших планету иноцивилизационных умов, стараясь обратить на себя внимание уже наших предков и предложить им помощь во всякой состоящей угрозе времени.
Так было, но вряд ли будет снова. Сейчас, это уже другое человечество.
Более изощренное, более разнузданное в своих поступках и более неуравновешенное, чем было когда-то.
Но обо всем по порядку. Сначала в путь, а затем снова заглянем сюда же, чтобы подытожить узнанное и чтобы уяснить себе цель того прихода и величие всякого содеянного как ними самими, так и людьми.
Прочитаем и скажем примерно так, как говорит сам Бог-атлант.
«Priemerium vare. Apostulato priemiero. Concies gracies.
Concies production. Carve do no molekarve do vegos. Adies.
Bemondo gramies. Cilmo».
В разности дел, именуемых великими или малыми, есть всегда конечная цель. Она ясна и видна, и особенно ярка, когда прельщает саму целесообраность труда, выражая силу доверия многих сторон ее почтения.
Разному делу – разный поток силы такого доверия.
Всякому доверию жить и существовать многие лета.
Это, конечно, не в дословном переводе, а более обширном или всеобъемлющем, почитай, нашу русскую или другую речь.
Мы ведь люди и пока слабо понимаем значение хотя бы одного просто сказанного Богом слова. Нам нужно втолкование. И вот такое приведено простым способом.
Можно перевести дословно эти сказанные им слова. Но вряд ли кто-либо сообразит и выразит нечто схожее с тем, что уже стало очевидным.
В этом частично и заключается разность разных творимых наших дел.
И вот самое большое его слово, сказанное уже сейчас.