— Знаешь народную мудрость — не обманешь — не проживёшь? Это я так, к слову… Ты не всё знаешь, Люда. Если тебе так уж интересно, почему Серёга ухватился за Сашину кандидатуру, спроси его об этом сама. Правду он вряд ли скажет, а я бы тебе советовал радоваться, что Саша не стала вашим донором. Извини, мне пора ехать. Надеюсь, до конфликта на этой почве мы не опустимся!
Он вовсе не собирался бросать между братом и его женой яблоко раздора, но и быть крайним тоже не хотел. Пусть Сергей уже повзрослеет и научится решать проблемы самостоятельно, а не посредством бойкой Людочки…
***
Сашенька встретила Павла в подъезде, как будто только и ждала его приезда. Когда он поднялся на пятый этаж, она стояла у запыленного, покрытого паутиной, окна, и задумчиво листала какой-то журнал. При виде её хрупкой фигурки, укутанной в плед, где-то в глубине его души поднялась волна нежности. Это было неожиданно, сбивало с толку и, что еще хуже, вырубало начисто все настройки.
— Ты чего тут мерзнешь? — удивился Паша, остановившись напротив девушки.
Она быстро глянула на дверь слева, метнулась к нему и прижалась, сомкнула руки на шее. Шепнула:
— Пожалуйста, подыграй мне. В той квартире живет очень дотошная старуха, если она заподозрит, что я встречаюсь с мужчиной, сплетни расползутся по всему дому. Она меня съест живьем. Притворись моим братом!
— Хорошо, не переживай, — согласился Павел, не отказав себе в удовольствии пройтись губами у неё за аккуратным ушком, и от этой ласки Саша вздрогнула.
А затем, взяв её за плечи, отстранил, и громогласно воскликнул:
— Привет, сестрёнка! Сто лет с тобой не виделись, как ты выросла и похорошела! Ну, обними братца, соскучился я!
Подтолкнул Сашу к двери её жилища, и мимолетно глянул на круглый глазок соседской квартиры. Крохотный заторчик — шторка снаружи тотчас опустилась, судя по всему, вездесущая старушка поверила в спектакль и потеряла интерес к происходящему.
Оказавшись вне поля зрения настырной Анны Прохоровны, Саша фыркнула, заперла замок и повернулась, привалившись спиной к дереву.
— Спасибо! Если бы она засекла, как ты входишь ко мне, завтра мне можно было смело готовиться к обороне.
— Ты боишься какую-то старую кошелку? — усмехнулся мужчина, повесив пальто на крючок.
— Не её лично, а языка, который у бабы Ани хуже помела! — вздохнула Саша, глядя, как он снимает ботинки. — она старожил этого дома, раньше, еще до нашего въезда, была консьержем. Так говорят, что мимо нее даже мышь бы не проскочила незамеченной, а сама Анна Прохоровна возложила на себя обязанности хранительницы морального облика жильцов и, не дай Бог, кто осмеливался очерниться в её глазах, тут уж спуску не давала!