После завтрака у меня занятия с новыми
учителями. Их прибыло трое: сухенький дядечка профессор Михаил
Иванович Розанцев, который преподавал математику, географию и
естествознание; худой высокий мужчина средних лет Вениамин
Яковлевич Ступин, преподающий русский язык, литературу и историю; и
женщина средних лет Офелия Львовна Рябушкина , которая учила меня
французскому и английскому языкам, самым распространенным в высшем
обществе. К моей радости и облегчению, в этом мире аристократы и
монаршие особы не преклонялись так перед иностранной культурой, и
говорить при дворе предпочитали на русском. Французский давался мне
трудно, все же я его раньше не изучала вовсе, а английский лег на
школьную базу. Русский и литературу пришлось изучать заново —
письменность, как и писатели, здесь были свои. А без знания
литературы в здешних дамских салонах делать нечего.
Местная география тоже отличалась от
привычной мне. После появления магии были две магические войны —
правители пробовали свои силы и возможности. Поэтому политическая
карта здешнего мира выглядит иначе. Хорошо хоть естествознание и
математика не преподнесли сюрпризов. Все же законы природы и
математики остались неизменны.
После занятий приходило время обеда, на
который я накидывалась аки горный орел. А потом час сна. Не
поверите, но к этому времени я просто с ног валилась. Все-таки не
привыкло это тело ни к физическим, ни тем более к умственным
нагрузкам, а мне приходилось расплачиваться.
Ну
а потом я шла с Сережкой на заветную полянку и делала упражнения. В
перерыве между ними пыталась медитировать — пока безрезультатно. И
выкраивала часик на чтение. Читала я вслух, чтобы Сережка тоже
просвещался. Он присутствовал на всех моих занятиях. Я не
заставляла его учиться вместе со мной, но старалась обсудить с ним
все услышанное. Поначалу он терялся, забывал, но потом втянулся и
сам пытался запомнить побольше, чтобы блеснуть в разговоре. К моему
удивлению, он умел читать и писать, а потому я разрешила ему брать
книги из библиотеки и просила почаще упражняться в чистописании,
приговаривая, что в будущем мне понадобится толковый секретарь, и
если он будет стараться, то я подумаю над его кандидатурой. Сережка
старался, и это меня радовало.
Если вы думаете, что мои занятия на
отдаленной полянке никого не заинтересовали, то глубоко ошибаетесь.
К нам лезли все, кому не лень! Сережка по мере сил гонял
любопытствующих, но спустя неделю постоянно прерывающихся
тренировок я решила, что что-то нужно менять. Конечно, ничем
предосудительным я не занималась, но неужели сложно понять, что
уединилась я специально для того, чтобы мне не досаждали! К тому же
из пары платьев я сшила себе нечто вроде шаровар, а из исподнего
сделала пару маек. Во все это я переодевалась на полянке и не
горела желанием, чтобы кто-то меня видел. А потому мы с Сережкой
устроили целую полосу препятствий: протянули между деревьями
шелковые нитки — получилось не хуже растяжек, разве что взрывов не
было, но посетители падали исправно. Накопали небольших ямок и
замаскировали их по мере сил, отчего уже на следующий день вся
усадьба наполнилась подозрительно прихрамывающими слугами. Но даже
это помогало слабо.