Появление степи мы приветствовали криками счастья, даже
прослезились немного. Обожаю эти просторы, ядовитую траву выше
пояса, пыль в лицо и жар светила! И пусть тут змеи водятся, или ещё
какие твари земные, или подземные, норные то бишь, но это всё
мелочи на мой восторг не влияющие. В горы же я больше не полезу. Ни
за какие коврижки. Сегодняшней поездки на всю жизнь хватит, ещё и
детям завещаю.
Мы уже летели над пастбищами фермы, когда я вспомнил о своём
решении. Чюватов тогда меня поразил своим спокойствием и смелостью.
Он чуть не сверзился в пропасть из гнезда, но, даже не испугался.
Он верил в меня, верил, что я его спасу, подхвачу, или что-то в
этом роде, не важно. Рифкат показал мне главное – абсолютную веру в
своего товарища, и кто я такой, чтобы сомневаться в этом человеке?
Единственное, надо донести до него всю серьезность секрета
хранителем которого он стал.
- Риф, - начал я повернув голову к напарнику, - тайна о Сарае
очень важна. От неё зависят жизни Гадела, Серафима с Прухой и моей
семьи. Именно жизни, потому прошу тебя, ни при каких
обстоятельствах, ни кому, а лучше забудь о ней.
Чюватов отвлекся от шнурка, которым пытался обвязать клыки
сбалезуба вместе с когтями Аргентависа, и улыбнулся. Он заткнул
себе за ухо несколько перьев павшей птицы, и был похож на
Чингачгука, или кого-то из его соплеменников. Для полноты образа не
хватало только боевой раскраски и томагавка за поясом.
- Я понял, - кивнул он, - ради такого знания могут и пытать.
Положись на меня командир, даже Орде ничего не скажу, обещаю.
Вот и всё. Как бы ни хотелось добавить слов для пущей
убедительности, но это будет лишним – воин услышал, сказал, значит
сделает.
***
Транспорт я приземлил во дворе, перед гаражом и удивлённым Дедом
с отцом. С ними ещё был Ерастов и какой-то пожилой мужик в
гражданской одежде. Стоило мне заглушить движок, и, покинув салон,
убрать внутреннюю силу, как сразу же просела крыша, дым повалил
гуще. Антиграв, издав то ли скрежет, то ли стон, завалился на
сторону.
- Мой автобус, - простонал незнакомец, оказавшийся военкомом, а
я его и не признал сразу. Богатым будет.
Он как-то разом ссутулился, и жалобно зашарил взглядом по
корпусу своей тачки. По виду, сейчас в обморок грохнется. Какой-то
чувствительный у нас комиссар.
- Ну, работы тут недели на три, а то и более, - из гаража вылез
Пруха, и, вытирая руки ветошью в масле, зашагал вокруг антиграва. –
Хм, силовую установку повредило, дым оттуда прёт. Точно не меньше
двух месяцев на восстановление, если не менять движок.