Но у нас каждый сам по себе, и это вылилось в то, что Бесконечный пришел спасать безумцев.
– Это у вас истинные, у нас нет, – перешёл на повышенные тона я, потому что в тот момент понятия не имел, как это – любить одну женщину больше одного месяца. И причина у меня была не верить, что я могу быть с истинной.
– Врёшь! – закричал на меня старик.
Он вообще вёл себя вызывающе, как умалишённый. Ебанина – это призвание. И его пожизненное прозвище с моей стороны.
– Не вру! Нет у нас пар истинных! – возмутился я. – И не верю я в эту херню. Не бывает такого! Верность человеческая есть, а чтобы всю жизнь душа в душу – это волки для своих выдумали.
– Ловлю, – неожиданно Пассарион Андреевич сменил тон и даже голос. Говорил, как обычный мужик, вполне адекватный. Он вообще менял настроение часто, и чего от такого ждать, не известно. – На слове ловлю. Испытать тебе истинную пару на себе, пророчу. Да так, что волком завоешь, кот. Котом мартовским орать будешь. Ночами спать не станешь и жрать не захочешь. Одной своей истинной девкой будешь бредить.
Ох, как он меня повеселил в тот момент.
Была у меня тоска и одиночество. И мой леопард, и я, как человек, иногда сильно страдали без любви и ласки. И не могли эти страдания утолить сексом.
Он что думал, что я не искал свою пару? Разве я не задавался мыслью, что хочу семью и свою единственную? Первый раз я прожил с человеческой девушкой целых полгода, пока мой леопард её не исцарапал. Не должен оборотень жить с человеком. Вторая попытка была более страшной, потому что пришлось мне драться с двумя любовниками своей кошечки, которая клялась мне в верности и умудрялась засасывать одновременно два члена. И, сука, в моей спальне.
После такого только на посмешище выставлять такие заявления про истинную пару.
– Серьёзно? Не родилась ещё та девка, которую я любить буду, как волк свою истинную.
– Родилась, – ухнул дед и залпом выпил пол-литра пива.
Вот когда ты потерял уже надежду приобрести хоть какую-то стабильность и душевное спокойствие, такие заявления действуют гипнотически.
– Где она? Хотелось бы испытать.
– А вот не скажу, страдай, – показал мне кулак Пассарион Андреевич.
– О, да, – протянул я в полном разочаровании. Надежду дал и под зад пнул, в духе ебанины. – Дай только до человеческого мира дойти, я так страдать начну. А то тут кисло.