А всё запах!
У оборотней пары определяет запах. Своего истинного не пропустишь, аромат влечёт, завораживает и делает настоящим рабом. Никуда не денешься, если своего партнёра почувствуешь. Он с тобой будет навсегда, единым целым. И бегать в принципе от партнёра бесполезно.
И я бы сейчас верещала от радости, что никого краше не видела в жизни, если бы не одно «но». Припадочный не пах волком. Шкуркой пах, но не моего племени точно. Оборотни с разными зверями вместе быть не должны, у них родятся уроды-мутанты, которых называют Демонами.
Если он – медведь или олень, то нам вместе не быть никогда. А ещё хуже, если он, как наш Лев Борисович, патологоанатом, кот. Злой и неадекватный.
Я отвернулась от Лизы, потому что почувствовала, как наливаются краской щёки.
Как мне припадочный?
Глаза у него зелёные, паскудные, слова похабные, не волчья пасть однозначно, мне не нравится. И тело под одеждой твёрдое… Я успела пощупать.
– Вообще-то, это женская общага, – скидываю в сумку методички.
В комнате появляется Левашов Вадик.
К вопросу о женской общаге. Вадик забирается к нам и по вечерам ходит по длинным коридорам, поёт песни. Голос у него великолепный, мог бы не в хирурги пойти, а в оперные певцы. Поёт не просто так, ждёт, кто его приютит. Нет, у него есть комната. Просто очень любит девушек.
Лохматый, а щетина, как сизый лишайник на камне. Высокий, крепкий, будущий хирург. В какой комнате ночевал в этот раз, не знаю. Но уверена, что у него всё выучено. Этот умеет приятное с полезным совмещать.
– Как тебе пятый курс? – с ехидной усмешкой спросила у него Лиза.
– Из всего секса мне больше понравилось спать и холодильник в комнате. – Левашов заглянул в мой холодильник и засунул в рот приличный кусок колбасы. – Ольга, дай.
– Бери, – кивком показала на стол.
Вадик благодарно кивнул, простонал от удовольствия, колбаска очень вкусная. Он разглядел на просвет купюру, что принесла Лиза. Показал всем своим видом, что обязательно вернёт.
Ушёл.
– А меня вштырило, – вздохнула Лиза, направилась к холодильнику, где водилась колбаса, что так понравилась Левашову. – Припадочный особенный какой-то.
– Лизок, ты же знаешь, – сказала я, толкая Ларису. – Особенных до хера, нормальных нет.
Лариса открыла опухшие карие глазки.
– Лёлик? – спросила она.
– Десять минут на сборы, – кивнула я.