– Ты что творишь, щенок?!
– Перестаньте, герцог. Будьте мужчиной. Нам всё равно
умирать. Так, может, следующие выживут…
– И это говорит тот, кто вернётся назад?
Я снимаю со своей головы глухой шлем, беру его на локоть.
– Перестаньте меня оскорблять. Да, вы старше меня по
должности, возрасту и титулу. Но прошу вас довериться мне. Нам
ничего не сделают. Она… – Снова шлёпаю лежащую поперёк хребта
тушку по сочной заднице, прикрытой атласом. Девчонка визжит от
злости. Но я вижу то, что упускают остальные, – при каждом
ударе лица рёсских солдат делаются кислыми. – Она слишком
ценна для них. Лучше пусть кто-нибудь даст ответный сигнал.
Герцог прислушивается к совету, и после короткой команды кто-то
из его свиты машет белым, относительно, конечно, платком… От стены
имперских воинов отделяется кавалькада всадников в блестящих
доспехах и устремляется к нам. При виде занесённого меча их лица
бледнеют, и самый главный из них, что понятно по его толщине и
совершенно непереносимому для глаз сиянию доспехов, буквально
валится с коня и простирается в пыли.
– Пощади её, и вам ничего не будет, клянусь
Высочайшим! – слышу его приглушённый вопль от земли.
Остальные всадники также валятся прямо в грязь, поскольку здесь,
похоже, недавно прошёл дождь, и вторят своему командиру на разные
голоса. И тут я улавливаю:
– …Принцессу! Пощади принцессу!
Ничего себе… Так это дочка самого императора Рёко? Тогда всё
понятно…
– Император даёт своё слово! Он не станет никого
наказывать! Клянусь Высочайшим!
Убираю меч в ножны, и рёсцы дружно с облегчением вздыхают.
– Плох тот отец, который не научил свою дочь уважать
гостей. Даже если они едут к нему не по собственной воле.
Скидываю девчонку с коня, она приземляется на ноги, но
пошатывается и, поскользнувшись, летит на землю. Но просто упасть
ей не удаётся – все посланцы с ором устилают землю своими телами.
Принцесса с воплем тут же вскакивает и начинает блажить дурным
голосом. Но причина этого гама не я, а те, кто за ней послан.
Падать на твёрдое и жёсткое железо не слишком приятно и ничуть не
мягко. Наконец девушка выдыхается, пинает кого-то из посланцев
загнутой мягкой туфлей, что вызывает новый взрыв криков – доспехи
же металлические, а потом, оттолкнув услужливые руки, вновь
приближается ко мне, смотрит злым, просто бешеным взглядом и цедит
на всеобщем: