– Радуйся, варвар. Тебе оказал честь сам первый герой Рёко,
граф дель Маахи.
– Меня не волнуют имена и титулы покойников. Он готов?
Похоже, громила понимает нашу речь, потому что его гримаса
сменяется ненавистью. Он делает стремительный шаг вперёд, вскидывая
меч и прикрывая тело щитом, и вдруг останавливается. А я спокойно
вкладываю свой клинок в ножны. Император оскаливается, девчонка,
его дочь, радостно визжит:
– Струсил! Струсил! Ты можешь только оскорблять женщин,
варвар!
Но в этот момент голова местного героя вдруг плавно валится с
плеч, а затем всё тело с грохотом падает мне под ноги, содрогаясь в
конвульсиях, и я делаю аккуратный, маленький шажок в сторону, чтобы
бьющая из артерий кровь не испачкала мою одежду. Свирепо ржёт
Вороной, учуяв кровь. Лошади свиты шарахаются, всадники с трудом
удерживаются в сёдлах, а я медленно выхожу из боевого транса…
Похоже, они даже не заметили, как мой меч покинул ножны и прошёл
через обтянутую железом шею рёсского графа, вернувшись в ножны. В
таком состоянии человек способен на невозможное – прыгнуть на
десяток метров без разгона, взобраться по гладкой стене, двигаться
быстрее, чем видит глаз, или поднять вес в тонну. Правда, расплата
за подобные чудеса страшна, но если не злоупотреблять этим, то
особых последствий не будет. Точнее, будут, но они преодолимы… А
ещё – не всем даны такие способности. Иной учится всю жизнь, но
едва-едва достигает уровня ученика. А у других получается сразу
выйти на уровень мастера… Так вот, насколько я могу судить, в этом
теле я даже не мастер, а куда выше. И к тому же сейчас у меня в
руках мой настоящий, родной меч русского офицера, который я забрал
из своей каюты. Тот же, который я делал здесь своими руками и
внешне неотличимый, остался висеть на стене моей спальни в Парде. А
это – тот клинок, что я получил по выходе из Академии, благородный
меч, изготовленный из монокристаллической стали, способный резать и
сталь, и камень. Не требующий заточки, никогда не ломающийся меч
офицера Имперской Русской Армии…
– И это – ваш величайший герой?
Гробовая тишина. Слышно, как шумно вздыхают стоящие на углу
площади боевые мамонты Рёко. Мой Вороной немного успокоился, но
нервно вращает громадным, в кровяных жилках глазным яблоком. Потом
кладёт голову мне на плечо. Я обнимаю его за шею. Он довольно
сопит. Я усмехаюсь: