— Что ты себе позволяешь?!
И тут на него накатило…
— Иди сюда, женщина! Быстро, когда тебе приказывает
мужчина!
Профессор рефлекторно шагнула к нему, но тут же застыла на
месте, лицо исказилось:
— Да как ты смеешь, сопляк, бледнокожий урод! Приказывать
мне! Твоему педагогу!
— Иди сюда, или ты проклянёшь день, в который родилась!
Ас Зархим издала странный звук, слово всхлипнула, качнулась
вперёд, назад, а потом просто рухнула на ледяной пол.
— Айе…
Поражённо выдохнула группа.
— Мать Богов!
Ноги уже сами несли его к столу. Подхватил тело с пола, тут же
рванулся в тёплую зону.
— Девочки! Быстро сдвинули столы!
Заметив, что те не поняли, поправился:
— Аршха!
Девчонки тут же зашевелились, подтаскивая низенькие ученические
столики один к другому, образуя импровизированное ложе.
— Вот же идиотка! Закрутилась так, что и не распутать!
Торопливо рвал с женщины тряпки, толстую ткань одежды, обнажая
тело. Самое интересное, что никто не возмущался такой вольностью,
наоборот, все дружно выстроились стенкой, прикрывая его действия от
случайно заглянувших в аудиторию. Наконец, та была почти полностью
раздета. По руку сунулась староста:
— Как она? Очнётся?
— Не пойму, что с ней.
Девушка ткнула рукой в опухшие веки молодой женщины.
— Она не спала ночью. А может, и больше. Два — три дня.
Недосыпание вызывает резкое обострение недостаточности и усиленный
распад.
— Ясно…
Оглянулся по сторонам, выхватил знакомое личико ас Кеури:
— Юала!
Та протолкнулась к нему:
— Старший?
…Что за… Ах, да. Он же её покровитель…
— Тебе придётся пробежаться. В мой… Наш тиб. Возьмёшь
аптечку в моей комнате, на столе. Принесёшь сюда. И… На кухне три
пластиковых пакета. Ну, мешка. На них написаны имена. Тебе, кстати,
принесли?
— Да, старший, но я не успела в него заглянуть. Хотела
после занятий…
— Всё — всё. Возьмёшь пакет с именем профессора и принесёшь
сюда.
— А тиб меня пустит?
— Пустит. Не волнуйся.
Выдернул из куртки коммуникатор, протянул ей.
— Нажмёшь сюда, скажешь мажордому, что тебе нужно. Всё
принесут. Только быстро.
Саури кивнула, уже убегая к выходу.
— Есть надежда?
Опять сунулась аль Айири.
— Есть, конечно…
Помедлил:
— Ты знаешь, где она живёт?
Кивнула:
— Разумеется.
— Вы сегодня опять ко мне собирались?
Посерела, но согласно кивнула. Потом жалобно пролепетала:
— Ты же уже знаешь, какого нам сейчас… А у тебя всё
проходит, и потом нам становится так хорошо… Мы даже дома не
чувствуем холода…