Когда в них угодил первый залп, рулевой корабля успел переложить
штурвал, уводя крейсер из пристрелочной вилки. Но шальной снаряд
угодил точно в рубку. Все, кто там находился, погибли мгновенно.
Осколками повредило управление, и замкнутые накоротко контакты
заставили изуродованный корабль исполнять бессмысленные команды.
Полный ход до выгорания дюз и огромная окружность. Абордажников
едва не расплющило в их отсеке, когда очередные порции рабочего
вещества оказались в двигателе. Набранная в агонии скорость
позволила неуправляемому кораблю вырваться. Поняв, что крейсером
никто не управляет, поскольку ускорение грозило в скором времени
раздавить людей на борту, Лан решился на воинское преступление: он
приказал своим подчинённым вскрыть отсек изнутри. Сказано –
сделано. Специальная мина проделала дыру в переборке, и бойцы
устремились к рубке, желая остановить корабль. Но не успели.
Внезапно работа двигателя оборвалась. При обыске выяснилось, что из
всего экипажа уцелело меньше трети – часть механиков и
техников. Два торпедиста из сорока. Один оператор наведения орудий.
Из двадцати. И… они. Собранные со всех каторг
штрафники-абордажники. Никто из выживших не собирался выяснять
отношения между собой. Ни свободные, ни арестанты. Было не до того.
Сейчас нужно было как-то выжить. И сделать это они могли
сообща.
Дитер принял на себя командование. Всё-таки он был кадровым
военным, да и звание в прошлой жизни оказалось высшим из выживших.
О том, что его давно лишили наград и нашивок, как-то все забыли.
Ну, или не придали этому значения. Главное, есть какой-никакой
командир. А хочет ли Лан этого командования – не важно. Сорок
пять мужчин и женщин неслись неведомо куда на разваливающемся
корабле, парящем атмосферой из всех пробоин. Но умирать раньше
времени никто не хотел, поэтому на борту страшно изуродованного
крейсера кипела работа.
– Что там у нас? – Лан нервничал – несмотря на
общие усилия, дело продвигалось тяжело.
Пусть почти все дыры в обшивке были заделаны на скорую руку,
скачки напряжения в бортовой сети то и дело выводили из строя
уцелевшие приборы и механизмы. Гравитация то была готова расплющить
живых о палубу, то, наоборот, подбрасывала к потолку. Обвинять
механиков в саботаже не собирался никто. Все видели их усилия хоть
как-то стабилизировать обстановку. Те уже сутки не покидали
машинный отсек, вручную прозванивая и балансируя энерговоды. Люди
обжигались о раскалённые трубопроводы, голыми руками вскрывали
фонящие радиацией двигатели, восстанавливали обшивку реактора. И с
каждым мгновением продлевали жизнь остальным.