Ротный выпустил остатки заряда батареи лучемёта и торопливо
отщёлкнул израсходованную ёмкость, меняя её автоматическим
движением. Вспыхнул зелёным индикатор, тоненько свистнул
накопитель, выходя в рабочий режим, и Андрей снова нажал на спуск.
От ребристого ствола, через который непрерывно прокачивался
охладитель, исходили струи раскалённого воздуха. Ещё никогда он не
сталкивался с подобным ожесточением! Волна за волной людские толпы
плохо вооружённых, зачастую не имеющих никакой защиты врагов с
перекошенным в диком вопле ртом накатывались на позиции его роты,
чтобы остаться на нейтральном поле в виде разорванных и хорошо
пропечённых кусков мяса. Пару раз доходило до рукопашной.
Совершенно безнадёжной для халифатцев. Голые руки, ножи и древние
примитивные кинетические автоматы и винтовки против мощных
индивидуальных боевых скафандров-костюмов союзных войск. Ударом
усиленной экзомышцами руки дробились черепа, ломались кости.
Движением перчатки мясо превращалось в алую кашицу, вырывались
конечности, отрывались головы. После очередной отбитой атаки тёмные
щитки лат становились багрово-чёрными от крови, а под ступнями
хрустели тела и хлюпала вражеская кровь. Особой опасности не было,
но… Горели нервы, разум просто не выдерживал подобной нагрузки, и
аптечки исправно впрыскивали лекарства, приводя людей, саури и аури
в чувство, не давая разумным переступить грань… И самое страшное,
что, несмотря на подавляющее технологическое превосходство союзных
войск, они тем не менее несли потери. По одному, по два разумных,
но несли. Офицер потерял всех подавителей вместе с операторами,
троих «погонщиков», не сумевших выйти из слияния. Или не
захотевших. Взвод тяжёлого оружия выбили подчистую. Фактически от
роты остался лишь он, старшина, да ещё шестеро бойцов, засевших в
его командном бункере, но тем не менее удерживающих свой участок от
прорыва врага уже третьи сутки. Под непрерывным обстрелом орудий и
ракет, выжигая волны киберов и людей, уничтожая мины и попытки
противника пробраться к ним под землёй при помощи проходческих
комплексов. Благо хватало боеприпасов и оружия. И практически все
трое суток он не спал, держась на стимуляторах и собственной силе
воли. Спасало то, что в небе было чисто. Он не знал, что творилось
в космосе, потому что связь была фактически уничтожена, задавлена
системами глушения. Но поскольку при очередной атаке начиналась
заполошная стрельба и на поле вырастали фонтаны взрывов, бригада
держалась, выполняя приказ. Истекая кровью, из последних сил, но
держалась.