Кирилл хмыкнул. Кажется, ему удалось удивить хотя бы одного друга, который не метал молнии и не грозился раскрошить черепную коробку.
— Конечно. И неплохо, я тебе скажу. У девчонки потенциал.
— Ты взял ее на работу, чтобы трахать, — саркастично заявил Вик, вмешавшись в диалог. — Больше я не могу найти объяснений тому, чтобы ты отказался от нормальных кандидатур и выбрал девчонку. Ей-то восемнадцать есть?
Левин фыркнул, глянув на Марка. Вик явно не мог забыть того случая, когда репутация Кира оказалась на грани из-за скандала с девицей. Тогда еще все газеты трубили о беспорядочной жизни гонщика. Впрочем, с тех пор мало что поменялось. Разве что связей таких почти не осталось. Авария перевернула его жизнь с ног на голову.
— Он не успокоится, да?
Марк отрицательно покачал головой.
— Есть ей восемнадцать. И у нее есть права. А еще Соня — отличный водитель. Так что либо так, либо я возвращаюсь к себе и к черту всё.
— Остынь, ладно? — проговорил Марк, глянув на Виктора, который собирался что-то еще сказать. — Когда встречаешься с доктором? — Теперь он уже смотрел на Левина.
— Сегодня. На два часа запись. Вроде бы.
Марк кивнул.
— Сообщи, если что-то пойдет не по плану.
— А то, — хмыкнул Кир, чувствуя, что если Марк и против его выбора, то виду не подаст, так как больше остальных был заинтересован в том, чтобы Кирилл прошел восстановление и смог рано или поздно вернуться в привычное русло жизни.
И он был бы рад согласиться с Марком, что пора возвращаться, но в последние дни боли только усиливались, и только это помогло ему вернуться в больничные кабинеты. Избавиться от боли, да хоть отсечь ненавистное колено, которое повредил сильнее всего в той аварии, лишь бы перестать чувствовать. Возвращаться на гонки Кир уже не планировал. Прошла эпоха скоростей и пьедесталов. Он вышел в тираж. Кирилл лучше остальных понимал, что больше не сможет выжимать педаль в пол, гнать быстрее ветра и быть свободным. Реальность дала ему такую затрещину, что о прежнем можно смело забыть.
— Если будут проблемы, решай их сам, — огрызнулся Виктор, складывая перед собой руки. Он все еще злился, что не мог держать Кирилла под контролем.
Для Виктора мир всегда был как на ладони, и он управлял этим миром. Но были такие вещи и моменты, которые выходили из-под контроля. Для Никольского каждый подобный момент становился провалом.