Посол ушел с пустыми руками, а ведь был готов согласиться с Эль,
но жрецам это не нужно. Они тоже постепенно разошлись. В зале
остались только Эль со служанками и Квист. Он ждал, пока она
поднимется. До чего тяжело стоять, когда все тело затекло. Ноги
едва держали. Но никто, даже верные служанки не могли помочь. Без
крайней нужды они не касались Богини. Наказание за это слишком
велико.
Верховный жрец склонил голову. Скорее кивок, а не поклон. Эль
покусывала губы от досады, не замечая, что слизывает порошок.
— Госпожа моя, — в голосе жреца не было почтения. Так говорят с
зарвавшейся девчонкой, а не с Богиней. — Прошу вас в следующий раз
не встревать в обсуждение. Позвольте вашим верным слугам решать,
что лучше для вас и островов.
— Но разве я не имею право голоса? — хотела спросить с вызовом,
а прозвучало жалобно.
Жрец усмехнулся:
— Дар Богини красота и молодость. Она – символ вечности, надежды
и возрождения. Своими перевоплощениями она напоминает, что смерти
нет, и мы все однажды вернемся сюда из чертог нежизни.
— Я все знаю о Богине, — перебила Эль. — Ни к чему
повторять.
— Тогда, госпожа моя, вам также известно, что мудрость не входит
в число достоинств живых воплощений Богини.
Жрец резко отвернулся, так что сутана ударила ее по голым ногам,
и ушел. Слезы против воли все-таки побежали по щекам, чертя полосы
на лице. Эль указали на ее место – сидеть на золотом кресле и
помалкивать.
И дней таких было не счесть. Вскоре от девушки осталась одна
оболочка. Из Эльмидалы получилась безупречная Богиня. Ни эмоций, ни
чувств, ни желаний. Зато она красиво ходила, стояла и сидела. А
большего от нее и не требовалось.
Восемнадцатилетие – день, когда Марике предстояло закончить
подготовку. Вместе с ней выпускались еще три девушки из пятидесяти
семи, что были поначалу. Другие не справились. Они покоились на
заднем дворе – кладбище занимало едва ли не половину территории
монастыря и постоянно разрасталось.
Тело Марики пропиталось ядом плодов дерева дишкан, выращенных в
монастыре. Когда они цвели, розовые тугие бутоны источали дивный
аромат. В эту пору дерево походило на усыпанный бабочками насест.
Но лепестки опадали, им на смену вырастали ярко-желтые плоды с
рисунком коричневой крапинкой, напоминающим череп. Они-то и несли
смерть.
Марика уже не нуждалась в подпитке отваром. За одиннадцать лет
ежемесячного употребления яда тело научилось жить с ним и даже
воспроизводить его. Теперь она сама – плод дерева дишкан.