Увлекшись замком, он не услышал шорох за спиной. Понял, что в
гостиной не один слишком поздно. Кто бы ни наблюдал за ним, он
застал раба за попыткой сбежать.
Разворачиваясь, Рейн одновременно вытащил ятаган. Острие замерло
в сантиметре от груди девушки. Перед ним стояла госпожа. Лунный
свет очерчивал ее фигуру со спины, проникая сквозь тонкую сорочку,
из-за чего девушка казалась сотканной из тумана.
Она молчала. Рейн тоже. Глупая ситуация. Хозяйка застукала его,
нельзя оставлять ее в живых. Едва он покинет покои, она поднимет
шум. Вообще-то она уже должна была кричать, звать на помощь
жандармов, но девушка упорно хранила молчание. Вдруг действительно
немая?
Она смотрела на него своими глазищами. Глубокими, большими...
пустыми. Не похоже, что боялась. Напротив как будто ждала
чего. Захотелось встряхнуть ее за плечи, вызвать хоть какую-то
реакцию. Почему она не убегает? Не пытается спастись? Так
испугалась, что в силах двинуться?
Словно откликаясь на мысли Рейна, девушка подалась вперед.
Ятаган уперся ей в солнечное сплетение, лезвие проделало в сорочке
дыру. В прорезь показалась присыпанная порошком кожа между грудей,
и хотя Рейн лицезрел госпожу голой несколько часов назад, его
взволновал этот вид. Воздержание очень некстати дало о себе знать.
Слава богам, Рейн умел держать себя в руках.
Девушка снова дернулась, и ему пришлось отступить, не то бы она
порезалась. Она как будто хотела, чтобы он ранил ее. Словно просила
убить. В ее глазах на миг вспыхнуло подобие жизни. Некое
предвкушение. Неужели смерти?
В голове Рейна пронесся вихрь мыслей. Никогда он не думал с
такой скоростью. События дня мелькали перед внутренним взором. Вот
вольный подарил его девушке. Она видела, что он неблагонадежный. Не
могла ни видеть. Весь его облик – одежда, щетина, грязь под
ногтями, впалые от недоедания щеки, запах, в конце концов, –
буквально кричали об этом. Но она все равно приняла дар, после
сделала то, что ни один здравомыслящий вольный не сделал бы –
вооружила опасного раба. А затем вышла к нему ночью. Одна.
Вряд ли Рейн разбудил ее шумом. Он был аккуратен. Уж что-что, а
двигаться беззвучно он за годы рабства научился. Значит, она ждала,
пока все уснут, чтобы… Что? Выйти к нему и быть убитой? В этом ее
гениальный план?
Да что ж это за место такое, где юные особы подстраивают свое
убийство? Рейн скривился от досады. Не мог он вот так взять и
прирезать ее, даже если от этого зависела его судьба.