Сдохнуть!
Но я должна пережить кризис, подождать, пока Лариса устроится, и действительно уже попытаться найти себя в этой жизни.
Никакого такси я не взяла, прогулялась пять километров от железнодорожного вокзала к лесу, с сумками. Взмокла, пока шла. А у родаков только баня и колодец, так что буду вонять целый день, пока на костре не согрею себе тазик воды. Жесть! И вот сюда я вернулась.
Дорога действительно была шикарной. Дом по соседству с нашим был реконструирован. Когда-то там жил Петька Жиганов, мой заводной дружок. Мы лишили друг друга девственности и понеслись веселиться. Но у Жигановых была страшная нищета и пару лет назад, когда Петьку посадили, дом выкупила администрация. Вот теперь музей зодчества сделали. Я прошла мимо туристического автобуса. Люди восторженно смотрели на рухлядь и заходили в сарай, где случилось оно самое между мной и весельчаком Петькой.
Солнце палило беспощадно. Я, уже красная и уставшая, еле ноги донесла до чёрного сплошного забора из старых брёвен. Никаких звонков на двери не было.
– Папа! – крикнула я и позвонила в железный колокольчик.
Кинула свои вещи и лбом прислонилась к забору.
Послышался стук засова, и калитку открыл мой дед.
Грузный, седой с бороденью до толстого брюха. Пиздец, как из древней Руси, в рубахе льняной, штанах и тапках кожаных. Мне надо бы узнать, не староверы ли они? Больше похожи на представителей какой-то секты.
– Лизонька, – окал мой дед и полез меня обнимать.
– Привет, деда, – устало выдохнула я и поморщилась, когда старик зажал мою задницу. – Ольга! Смотри, как у твоей дочери жопа похудела! Одни сиськи и глаза остались! Как замуж выдавать будешь?
Добро пожаловать домой, Лиза. За два года отсутствия успела забыть дедушкины замечания.
Дед взял мои чемоданы и рюкзак, я за ним вошла во двор дома. Что-то хрюкало, мычало, кудахтало и блеяло. Жизнь кипела.
Мама появилась вместе с бабушкой. Как две капли воды, только у бабушки косища на грудях огромных седая, а у мамы тёмно-русая. Губастые, глазастые и носы уточкой. Обе в простых сарафанах до пят, вышитых собственноручно. И это они не для туристов так вырядились – по жизни такие пришибленные.
– Лизонька! – Мама кинулась ко мне и обняла, прижав к мягкой объёмной груди. – Доченька, как же я по тебе соскучилась.
– Мам, если бы вы телефонами пользовались, я бы вам звонила хоть каждый день, – покривилась я.