Вскоре я уже сидел в казарме, разбирал выданные мне вещи –
нижнее бельё в двух экземлярах, штаны и китель кальсоны,
демисезонную курточку. На рукаве кителя и куртки кроме герба
имелась нашивка с косой полоской – знак старшего дружинника.
Казарма была устроена таким образом, что каждой десятке
полагалась отдельная комната. Десятка состояла, понятное дело, из
десяти дружинников, среди которых двое являлись старшими, и
командира. Четыре десятки плюс офицер и его заместитель составляли
полусотню, две полусотни – сотню. Будучи старшим дружинником мне
полагалось руководить отрядом из четырёх человек.
Вечером, когда дружинники вернулись со стрельбища, находящееся
здесь же в кантоне, я познакомился с парнями, с которыми предстояло
служить.
Десятка своей структурой напоминала мотострелковое отделение: в
ней имелись пулемётчик, гранатомётчик со вторым номером расчёта и
снайпер. Кроме того, один или два бойца были вооружены карабинами
под усиленную пулю. Но это в идеале. В нашей сотне гранатомёты и
карабины имелись далеко не в каждой десятке. Нам повезло: были и
гранатомёт и, теперь уже, карабин, а поскольку мне к карабину
выдали четырёхкратную оптику, получается снайпер тоже вроде как
был. Кроме того, я оказался клостом, умеющим создавать щиты – чуть
ли не единственным в тагме. Оно и понятно. Более-менее умелых
бойцов как правило забирали в дружину филы или в правительственные
войска.
Все в моей десятке являлись этайрами. Подготовка половины из них
ограничивалась военными сборами в гимназии, вторая половина прошла
через службу в дружине, но в боевых действиях прежде не участвовал
никто, если не считать охоты на бесплотных. Самому младшему
дружиннику было двадцать пять лет, самому старшему, гранатомётчику
Антипу – тридцать семь.
Десятник оказался моложе их всех – это был князь, который только
в прошлом году закончил лекторий. Однако несмотря на его возраст,
чувствовалось, что этайры относятся к нему с особым почтением, но
не потому что он – старший по званию, а потому что высшего
сословия. А десятник относился с почтением ко мне, поскольку я
являлся главым наследником рода.
После ужина нас собрали в комнате отдыха, и заместитель
командира кантона – высокий худой тагматарх лет сорока зачитал
сводку с фронта.
Сводка оптимизма не внушала. Правительственные войска хоть и
вмешались, да только Птолемеев это не остановило. К вечеру
оказались захвачены все второстепенные кантоны Мономахов и кантон
Гиппонских. Главная база пока держалась, но её равняла с землёй
артиллерия, бои шли на улицах Солнечного и Алебастрового районах, в
том числе в акрополе, а агема басилевса так и не пересекла
Александрийский канал – тоже завязла в уличных боях. Против неё, по
словам тагматарха, выступила Священная фаланга Птолемеев.