Раздался взрыв, послышались крики. Когда я снова выглянул,
оказалось, что «Гектору» разворотило капот. Я пострелял для
острастки по остальным бойцам, прогоняя их с улиц, после чего мы
спустились в дом.
Такая котовасия продолжалась полдня. Враг всячески пытался
выкурить нас, мы отбивались. Даже из миномётов нас обстреляли. Мины
разнесли террасу на крыше и третий этаж, несколько упало на дороге
рядом с домом. Десятник был ранен в руку, двое дружинников получили
контузию, один – лёгкое осколочное ранение.
Но в целом держались, выбить нас никто так и не смог. Вот только
боезапас подходил к концу, ракеты закончились, усиленные пули я
почти все расстрелял. Мои силы тоже иссякали, поскольку за время
боя я не раз прикрывал ребят щитом, а то и сам подставлялся. Под
вечер стало чувствоваться изнеможение. Сеть выглядела плохо,
восстанавливать порванные фибры становилось всё труднее.
Мы ждали, пока подойдут свои, но те медлили, а когда стало
вечереть, старший десятник отдал приказ отступить на прежнюю линию
оборону. Почему – не объяснял. Похоже, причина крылась в том, что
другие штурмовые отряды так и не смогли закрепиться на новых
позициях. Обидно, конечно, было. Такими трудами взяли этих два
сраных дома, держали их полдня, а теперь всё бросать и уходить.
Этим же вечером меня вызвали в штаб тагмы. Он расположился в
тылу, в офисном здании какой-то фирмы. В кабинете, куда меня
направили, собрались Мефодий и три сотника. Мефодий ставил задачу
на следующий день, сотники внимательно смотрели на доску, на
которой висела карта и что-то записывали. Мне пришлось ждать.
– Константин, проходи, – предложил Мефодий, когда сотники ушли.
– Мне уже известно о ваших успехах. К сожалению, не все
подразделения смогли добиться хороших результатов. Враг по-прежнему
силён. Но мы будем пытаться и дальше взять эти районы. И мы возьмём
их. А позвал я тебя вот по какому поводу. Ваш десятник отбыл на
лечение, его надо заменить. И поскольку показал ты себя весьма
достойно сегодня, ты и будешь командовать. Я уже сообщил твоему
старшему десятнику. Он выдаст рацию, скажешь ему свой позывной и
всё, что потребуется. И перешьёшь знаки отличия, – Мефодий достал
из кармана нашивку в виде двух косых полос и положил передо мной на
стол.
– Рад служить, – отрапортовал я. – Господин младший таксиарх,
разрешите обратиться.