Вывод о случившемся напрашивается сам собой. Некий неизвестный
понял, что в его грязном белье кто-то копается и решил избавиться
от всех улик. Хорошо, что мой сигнал отследить ему не удастся, так
как подсоединялся я не от собственной сети, а подставной, которая
находится в другой стране.
Плохо, что из-за этого же я не смогу узнать того, кто и совершил
этот страшный акт удаления интересующей меня информации.
Естественно, на ум приходит лишь один человек, который мог это
сделать — Норман Озборн. Правда, только дурак поверит в это, не
удосужившись проверить всё сам. Итак, звоним Гарри.
— Ало, привет, Гарри, — говорю в трубку после того, как с другой
стороны прекращаются гудки, — У меня к тебе есть один важный
вопрос.
— Ты, конечно, не очень вовремя позвонил, но я тебя внимательно
слушаю, Пит, — отвечает парень.
— Ты знаешь, где сейчас находится твой отец? — на несколько
секунд возникло молчание, — Ты тут?
— Прости, что так резко замолчал, — наконец послышалось с другой
стороны. — Просто испугался, что с ним что-то случилось и сразу
стал искать его по камерам наблюдения.
— Так где он? — странное предчувствие не давало мне покоя.
— Он сейчас перед зданием Озкорпа даёт интервью репортёрам по
поводу сегодняшнего происшествия.
— Хорошо, спасибо, Гарри. Ты меня успокоил, — вот только моё
состояние почему-то было противоположным данному утверждению, — Это
всё, что я хотел узнать, пока.
— Хах, да ладно, мне это ничего не стоило, — усмехнулся парень,
— Пока.
После сброса звонка чувство тревоги так и не покинуло меня.
Наоборот, оно лишь усиливалось. Неожиданно я вспомнил об одной вещи
и пошёл за ней. Куда? Под крышу нашего дома. Зайдя на чердак, где у
нас хранились старые вещи, я отыскал созданный собственными руками
тайник, с лежащей шкатулкой внутри, которую случайно обнаружил,
когда ненамеренно пробил полую дыру в своей комнате, будучи ещё
ребёнком десяти лет.
Внутри лежала фотография моих родителей и кассета. Первая меня
интересовала поскольку-постольку, а вот вторая вещь… из-за неё мне
пришлось связать свою жизнь с преступным миром. Не сразу, конечно,
ведь для этого пришлось очень много работать надо собой, но в
конечном итоге именно запись на этой кассете стала переломным
моментом в моей жизни.
Посмотрел я её, как и было упомянуто ранее, в десять лет. И об
этом не знает ни тётя Мэй, ни дядя Бен. Почему? Ответ на этот
вопрос сокрыт в самой кассете, которую я только что решил вновь
посмотреть…