— И да, Питер, я ввёл тебе неполную сыворотку на основе первой
части формулы, после чего уничтожил её, а вторую отдал Гидре, ведь
агенты этой организации рано или поздно всё равно обнаружат её.
Также я не буду объяснять, откуда мне известно, что вторая часть
сыворотки попадёт в твой организм. Это не моя тайна.
В каком смысле, не его тайна? А чья? Моя, что ли? Ладно, это
пока не важно.
— И если твои силы всё-таки пробудились, то в скором времени у
тебя появятся множество опасных врагов, но, как бы я не хотел
говорить о них, мне нельзя этого делать. Ты сам должен пройти все
свои испытания и стать тем, кем я, Ричард Пакер, буду гордиться, —
в глазах мужчины была решимость и твёрдость, — Слушай своё сердце,
сынок. Оно обязательно подскажет тебе верный ответ, — запись
прервалась и передо мной возник чёрный экран.
Я уже хотел было возмутиться такому резкому окончанию, как из
динамиков снова послышался голос отца, а я заметил на полоске
проигрывания, что до конца записи осталось ещё несколько
секунд.
— Эта часть была записана без ведома моей жены и… не важно, —
голос отца был тих, — Я не могу оставить тебя одного против
свалившихся на тебя испытаний. Фотография. Это подсказка к тайнику,
который был создан мной специально для тебя. В нём хранится то, что
должно тебе помочь. А теперь прощай. И да, я встроил в эту кассету
устройство, которое выводит из строя все записывающие
электроприборы в радиусе пяти метров, включая саму кассету.
Не успеваю осмыслить последнее предложение, как прибор в моей
руке начинает искрить. Кидаю его в сторону, после чего тот
взрывается. Оборачиваюсь к проигрывателю и вижу, что изнутри
выходит небольшой дымок. Вот этого я не ожидал. Ричард оказывается
продумал и этот момент. Неприятно осознавать, что тебя переиграли.
Причём собственный отец.
Но я узнал очень интересную информацию. И первым делом следует
проверить тайник, информацию о том, где тот находится, следует
искать во второй вещи из шкатулки. Подхожу к столу, куда положил
эту самую фотографию и начинаю осматривать со всех сторон. Вроде
ничего необычного не вижу.
На ней было видно трёх людей, которые стояли на фоне прихожей в
нашем старом доме. Первый — это Ричард Паркер. Мой отец, улыбаясь,
смотрел в камеру, приобнимая одной рукой Мэри Паркер — мою мать,
которая стояла справа от него и тоже счастливо улыбалась, а второй
лохматил волосы ребёнка четырёх лет, который с такой же улыбкой,
как и у своих родителей, стоял между двумя взрослыми людьми.