«Я была уверена, что я самая счастливая на свете.»
Полугномка представила актёров из юношеской театральной труппы, которые будут сегодня читать для нас лоты, представляющие собой стихи в самых разных жанрах из всех возможных Миров. Купивший стих получит его в виде каллиграфии на открытке, по желанию, можно оформить в рамочку. И первым вперёд вышел совсем маленький полугном, улыбчивый и кудрявый как ангел, взял микрофон и с выражением прочитал с открытки:
«Мечтала жаба о полёте, А я мечтал её надуть.Теперь она мечтает толькоНырнуть.»
Зал на секунду замер, мальчик опустил микрофон и с хихиканьем закрыл лицо открыткой, заставив рассмеяться весь зал, аукционист торжественно представил актёра и лот, сорвав аплодисменты, назвал начальную цену и спросил, кто готов дать больше. Посыпались предложения, торг стал оживлённым со старта, все были шумными и возбуждёнными, я смотрела на Алана – он купался в этой атмосфере бурлящих чувств, как я купалась в атмосфере леденящего ужаса и паники. Ему было хорошо, мне было приятно за компанию, хотя себе я бы такого не хотела – я предпочту нуждаться в тихой и тяжёлой атмосфере, шумная и праздничная меня всегда быстро утомляла.
Первый лот купили за сумму, превышающую начальную в двадцать раз, попросили оформить в рамку. Соседи поздравляли покупателя, балкон аплодировал, аукционист приглашал следующего актёра. Стихи сменяли друг друга, менялся свет, иногда тихо звучала музыка непонятно откуда, казалось, что звучит механизм движения планет по ту сторону потолка. Мы переглядывались с Аланом, иногда прикасались друг к другу локтями, коленями, бокалами и дыханием, но так и не заговорили ни разу.
Он покупал стихи, называя такие цены, что после него никто не ставил, его фотографировали, он улыбался и поднимал бокал, приветствуя почитателей со всех сторон. В этой атмосфере полумрака и плотного звука, камерно-близкого, очень тёплого и немного шероховатого, мы как будто были заперты все на одном корабле, или в одной пещере, как Древние во время дождя, когда работать не получится и когда хищники не охотятся, а значит, можно полностью расслабиться, шуметь и веселиться.
Стихи висели в воздухе, как будто один раз произнесённые оставались кружиться под потолком навечно, вместе с планетами и звёздами, я вспоминала их отрывками в пару строк, вспоминала реакцию Алана, его улыбки, выражения глаз. Это накладывалось на голоса актёров, которые повторялись внутри меня эхом – я игнорировала торги, слушая стихи как искусство, тем более, что суммы звучали такие, что мне не хотелось о них думать, чтобы случайно не сопоставить с собственной цифрой на счету и суммой долга.