- Стоп, - оборвал его я. - Значит так. Слушай меня сейчас
внимательно! Если. Не дай Боги. Эта твоя наскальная живопись.
Взорвётся. В моей. Крепости. Я лично попрошу Кастета оторвать тебе
башку! Ты меня понял, Ньютон?
- Понял, но говорю же...
- Я сказал - ты услышал! И ещё... После того как мы вернёмся в
Сердце Хаоса, ты лично сотрёшь всю эту херню во внутреннем дворе.
Усёк?
Дождавшись кивка угрюмого ракшаса, я повернулся к Фатиме.
- Теперь ты, красавица. Так как ты разумна, то и разговаривать я
с тобой буду, как со здравой. Предупреждаю всего один раз...
Вздумаешь кошмарить кого-то из нас - крепко пожалеешь!
Фатима продолжала хранить молчание, удостоив меня короткого
кивка. Поджав губы, она подошла к Ньютону и взяла его за руку.
Беспокойно осмотрев Фатиму на наличие дырок в голове, ракшас
окончательно успокоился.
- Боги, какой же дурдом, - вполголоса проворчал я, покачав
головой. - Дайте же мне терпения.
Решено было не терять ни единой секунды из выигранного нами
времени. Ракшас было порывался объяснить, что за это время он может
создать ещё парочку печатей, но Кастет так зыркнул на него, что
Ньютон сразу понял: никто ему ничего здесь чертить не даст.
И я здесь был с ним согласен.
Не нужно считать врага дураком. Второй раз на те же грабли они
не наступят. На их месте, я бы после подобного происшествия просто
посылал вперёд самого слабого игрока, чтобы он проверял путь на
наличие подобных сюрпризов.
Мы почти подошли к дверям Оплота, когда послышался тихий шёпот
Фатимы, обращающейся к Ньютону:
- А это точно твои друзья?
Когда у Хассарага снова случилась истерика, мне оставалось
только тяжело вздохнуть и опять попросить у Богов терпения.