— О-о-о, вот и наш гость прибыл,
синьор Роше, — обрадовался парень, жестом подзывая к себе
Авирама.
Иудей вздрогнул, но подошел ближе,
замечая то, чего не видел, выбравшись из повозки. Под одним из
толстых дубовых сучьев, прямо рядом со столом, находились три
человека с накинутыми на шеи веревками, головы их были закрыты
плотными холщовыми мешками. Причем они не висели, а судорожно
пытались ногами найти равновесие, поскольку под их ступнями
находились небольшие деревянные чурбачки, на которых они и
пританцовывали, пытаясь сделать так, чтобы не лишиться этой
единственной опоры. Всем было понятно, что, упади они с них — тут
же вздернутся на веревке.
Страх охватил иудея, и он с
трясущимися коленями подошел к столу, стараясь не смотреть на
дергающихся неподалеку людей.
— Доброе утро, Авирам, как добрались?
— улыбнулся ему молодой человек.
— Спасибо, синьор Витале, хорошо, —
губы у иудея задрожали, но он ничего не мог с этим поделать, страх
перед этим человеком был слишком велик.
— Присаживайтесь, — ему показали на
стул, и он просто упал на него, поскольку стоял на подгибающихся
ногах из последних сил.
— Инна, дорогая, будь добра.
Девушка со смуглой кожей, одна из
тех, кого привез Венецианец из своего недавнего путешествия,
подошла и, поклонившись, быстро разлила по чашкам чай, затем
разложила по тарелкам порезанные кусочки ветчины, свежего хлеба,
сыра и прочих вкусных продуктов, достав все из принесенной с собой
соломенной корзины.
— Спасибо, дорогая, — поцеловал
Венецианец ее руку, и девушка, улыбнувшись, отошла чуть дальше, к
двум другим, у которых был свой столик.
— Угощайтесь, прекрасный чай для
бодрости духа, — Венецианец показал ему рукой на чашку, но у
Авирама не то что кусок, даже жидкость не смогла бы упасть в
желудок. Его просто трясло.
Пять минут прошли в молчании, два его
соседа наслаждались чаем, поедая вкусности и хваля напиток.
— Представляете, Авирам, — внезапно
Венецианец повернулся к нему, — я думал, что не нужно лишних слов,
чтобы объяснить всем иудеям города, как они зависят от моей милости
и расположения, поскольку все, что вы сейчас имеете, случилось
только благодаря мне.
— Синьор Витале! Никто не забыл
этого! — отчаянно прошептал Авирам. — Никто из моего рода не мог
забыть.
— Вы мне обещали, когда приглашали
больше людей на новые должности, что иудейская община ручается за
всех этих новичков, — напомнил Венецианец давнишний их уговор, — я
ведь все правильно помню?