Парень быстро нарезал крапивы и щавеля, накопал сочных корней
лопуха-второгодка.
Лопух успешно зазимовал в земле, но лист пока едва выкинул.
Корень у него был толстый, сочный и хорошо резался. Однако Диана не
ожидала, что из него сварится такой сытный и вкусный суп.
К нему бы сметанки – за уши не оттащить, но сошло и так.
Пока варилось, Петря выстругал Диане ложку. А у парней по ложке
нашлось у каждого в сапоге.
Они наелись горячего, повеселели, и бродили по лесу дотемна.
То лазили на горку проверить оленьи тропы, то ходили на
пожарище, глянуть, не вылезли ли там сморчки. Эти грибы, хоть на
вид и противные, еда редкая и вкусная.
Прошлой весной Диана дома сидела, сама была не своя, но грибную
похлёбку запомнила. Малица часто готовила её для человеческого отца
Дианы – Фабиуса.
А потом парни повели Диану вверх по реке, чтобы разведать место
рыбалки. Промокли, развели костёр, чтобы обсушиться. И не заметили,
как стало темнеть.
Только тут Малко и спохватился, что у коней не убрано, а конюх
вчера наказал убрать, и троица поспешила на остров Гартин, где
располагалось крошечное поселение вокруг магической башни.
Вернулись они не по мосту, а тихонько приплыли на припрятанной
под берегом лодке.
Петря и Малко решили, что сначала почистят конюшню, а уже потом
покажутся конюху на глаза.
Но тот повадки своих подмастерьев знал и уже поджидал их в
пустом деннике с кнутом.
Малко вошёл первым, его первого конюх и вытянул по спине.
Парень закричал больше от неожиданности, кнутом ему и раньше уже
доставалось. А вот для Дианы порка была внове.
Ладно бы ей самой перепало в полутьме от конюха. Это она бы ещё
как-то стерпела. Но терпеть, когда бьют друзей?!
Девушка взревела во всю силу лёгких.
Визг вышел такой, что конюх оглох на правое ухо, а с Неясыти
прилетел порыв грозового ветра, двери конюшни распахнулись сами
собой, и конюха хлестнуло тугими струями дождя.
Блеснула молния, и к дождю добавился здоровенный град, весело
застучавший по крыше конюшни.
Мокрый с головы до ног – аж в сапоги натекло – конюх опустил
кнут, а в конюшню влетели Фабиус с Малицей – и на крик, и спасаясь
от внезапного ненастья.
Магистр, однако, хоть и бежал, как некованый жеребец,
достоинства не растерял.
Подбоченился и спросил сердито:
– Что тут творится?
Диана, не желая отвечать, тоже упёрла руки в бока и уставилась
на конюха.