Сломанная скрижаль - страница 62

Шрифт
Интервал


Слуги не слышали слов, но Борн слышал.

– А ты тёплый, – удивлялась Ханна. – И мягкий. Как может камень быть мягким? И я знаю теперь, что ты любишь меня и защитишь, правда?!

И трон тоже дышал ей в такт, выбрасывая мягкие ласковые тени и касаясь ими ног женщины.

У демона едва глаза на лоб не лезли. Он задумчиво гладил Локки и с изумлением наблюдал, как трон, страшный чёрный трон правителя, ластится к Ханне, словно собака.

В чудеса демон не верил. Этому была твёрдая магическая причина. Но какая?

Всю прошедшую ночь Ханну колотила дрожь. То ей казалось, что она и вовсе не спит, а то возникал вдруг страшный прерывистый сон – тюремные коридоры, переходящие в пылающие глаза демона… И чёрный трон, разлёгшийся посреди огромного зала, словно дикий зверь.

Она никогда ещё не спала на такой мягкой и богато убранной постели, но и никогда так не мучилась.

Когда Борн разбудил Ханну, она проснулась, словно и не спала совсем. Подскочила, сжимая в руке кинжал.

Она нашла его в этой же спальне. Нелепый, вычурный, больше пригодный для резки бумаги, но всё-таки хоть какое-то оружие.

Если направить себе же в грудь.


Демон улыбался, глядя на её потуги защитить себя. Он позволил Ханне одеться и опять повёл в тронный зал.

Она так боялась туда идти, что даже взяла его за руку. Обжигающе-крепкую, надёжную руку мужчины, слишком похожую на человеческую.

Теперь она шла так близко к Борну, что ощущала тепло и запах корицы, исходящий от его кожи.

Демон не злился, видя страх Ханны. Даже подбадривал.

Временно они были на одной стороне. Ханна видела, что демон заинтересован в том, чтобы смертная усидела на троне.

Оставалось непонятным, зачем ему это? Но было явно, что Борн смотрит на Ханну с искренним интересом и волнением, как отец на первый выход дочери в свет.

И она набралась мужества, шагнула к этому проклятому трону, протянула ладонь и ощутила, как чёрный камень ласкается к ней, как собака.

Он стал мягким, податливым. Ханну окутала его осторожная забота, и немой вопрос коснулся её головы: «Хорошо ли тебе здесь?».

Она осмелела и… забралась на сидение. И ей впервые за все дни одиночества и тревоги стало светло и покойно. Может, она здесь стала мертва? Может, отдала камню душу?..

Но ей было уже всё равно.

Здесь, на троне, она оказалась наконец под защитой неведомых могучих сил. Какая разница – тёмными они были или светлыми?